Монстрячий взвод

Пратчетт Терри

— И тем не менее, сэр, — ответил Блуз. — Это займет несколько минут. Полагаю, дамы предпочли бы некоторое уединение. Одна из них ждет ребенка.

— Что, здесь? — И они, все как один, отпрянули назад.

— Не сейчас, полагаю. Но если бы вы вышли…

Когда офицеры отступили в мужественную безопасность коридора, лейтенант повернулся к своему отряду.

— Ну, так как? Должен заметить, это предложение довольно привлекательно для вас.

— Только не для нас, — ответила Тонк. Лофти кивнула.

— И не для меня, — отозвалась Шафти.

— Почему? — удивился Блуз. — Ты ведь получишь мужа.

— Это может быть не так просто, — пробормотала

Шафти. — В любом случае, как насчет вторжения?

— Я не хочу, чтобы меня отправили домой, как посылку, — добавила Игорина. — В любом случае, у него не самое приятное строение скелета.

— Ну что ж, рядовой Гум не сможет высказаться сейчас, — вздохнул Блуз. — Так что, теперь ты, Полли.

— Зачем они делают это? — спросила девушка. — Зачем им так нужно убрать нас с дороги? Почему бы просто не оставить взаперти? Здесь должно быть полно камер.

— Ну, возможно, считаются со слабостью вашего пола, — предположил Блуз и тут же сгорел под их взглядами. — Я не говорил, что и я так считаю, — быстро добавил он.

— Они могли бы просто убить нас, — продолжила Тонк. — Ну, могли ведь, — добавила она. — Почему нет? Кому какое дело? Не думаю, что мы считаемся военнопленными.

— Но они этого не сделали, — поддержала ее Полли. — И они не угрожают нам. Они очень осторожны. Мне кажется, они боятся нас.

— А, ну да, точно, — хмыкнула Тонк. — Может, они думают, что мы погонимся за ними и крепко облобызаем?

— Ну что ж, значит, все согласны, что мы не принимаем их предложение, — заключил Блуз. — Чертовски верно… о, прошу прощения…

— Мы все знаем эти слова, сэр, — перебила его Полли. — Давайте посмотрим, насколько сильно мы их пугаем, сэр.

Офицеры ожидали с равнодушным нетерпением, но, входя в кухню, Раст выдавил на лице улыбку.

— Ну, так что же, лейтенант? — спросил он.

— Мы рассмотрели ваше предложение должным образом, сэр, — ответил Блуз, — и наш ответ: возьмите его и за… — Он наклонился к Полли, что-то шептавшей. — Что? А, да, верно. Застегните. Застегните на своем джемпере. Полагаю, назван так в честь полковника Генри Джемпера. Удобная шерстяная вещица, вроде легкого свитера, сэр, который, если я правильно помню, был назван в честь полкового старшего сержанта Свитера. Вот, сэр, где вы его можете застегнуть.

Раст спокойно принял это, хотя Полли подозревала, что он просто не понял. Хотя потрепанный человек, вновь стоявший у стены, точно все понял, поскольку он вновь ухмылялся.

— Понятно, — проговорил Раст. — И это от всех вас? Что ж, вы не оставляете мне иного выбора. Прощайте.

Его попытке выйти помешали другие офицеры, менее чувствительные к драматизму ситуации. Дверь захлопнулась за ними, но лишь после того, как последний человек на мгновение повернулся и сделал жест рукой. Этого можно было и не заметить, если бы вы не смотрели на него — а Полли смотрела.

— Кажется, прошло удачно, — Блуз повернулся к ним.

— Надеюсь, мы не попадем в неприятности из-за этого, — вздохнула Шафти.

— По сравнению с чем? — спросила Тонк.

— Последний человек показал большой палец и подмигнул, — произнесла Полли. — Вы его заметили? На нем даже не было офицерской униформы.

— Может, хотел пригласить на свидание, — предположила Тонк.

— В Анк-Морпорке это значит «отлично», — сказал Блуз. — А в Клатче, кажется, «надеюсь, что твой осел взорвется». Я приметил его. По мне, он похож на сержанта стражи.

— Но никаких нашивок не было, — покачала головой Полли. — И зачем ему говорить нам «отлично»?

— Или

до такой степени ненавидеть нашего осла? — добавила Шафти. — Как Уоззи?

— Спит, — ответила Игорина. — Я думаю.

— То есть?

— Ну, я не думаю, что она умерла.

— Ты не думаешь? — переспросила Полли.

— Да, — ответила Игорина. — Именно так. Надо бы согреть ее.

— Кажется, ты говорила, что она горит?

— Да. Но теперь она замерзает.

Лейтенант Блуз подскочил к двери, взял за ручку и, ко всеобщему удивлению, распахнул настежь. Четыре меча нацелились на него.

— У нас здесь больной человек! — выкрикнул он в лицо остолбеневшим стражникам. — Нам нужны одеяла и дрова! Сей же час! — И он захлопнул дверь. — Может сработать, — заключил он.

— На этой двери нет замка, — заметила Тонк. — Это может быть полезно, Полли.

Полли вздохнула.

— Сейчас я хочу чего-нибудь поесть. Это же кухня. Здесь должна быть еда.

— Это кухня, — повторила Тонк. — Здесь могут быть ножи!

Всегда горько понимать, что враг так же умен, как и ты. Здесь был колодец, но нагроможденные сверху плиты не позволяли пройти ничему, крупнее ведра. И кто-то, совсем не разбирающийся в истории приключений убрал из комнаты все, у чего могли быть острые края, и, по какой-то непонятной причине, все, что можно было бы есть.

— Только если мы не захотим перекусить свечами, — произнесла Шафти, вытаскивая связку из скрипнувшего шкафа. — Хотя они ведь из жира. Могу поспорить, старик Скаллот сделал бы с них поскребень.

Полли проверила камин, от которого пахло так, будто в нем очень давно не разжигали огонь. Он был широким и большим, но где-то в шести футах от пола висела решетка, вся в саже и паутине.

В кладовке нашли еще пару мешков старой, сухой и пыльной муки. От нее разило. Была еще какая-то штука с воронкой, рукоятью и какими-то непонятными винтами. [19] Еще они нашли пару скалок, сито для лука, половники… и вилки. Множество вилочек для тостов. Полли чувствовала себя обманутой. Конечно, глупо было предполагать, что кто-то, держащий пленников в наспех приготовленной камере, оставит все необходимое для побега, но, тем не менее, ей казалось, что был нарушен некий закон вселенной. Ничего лучше обычной дубинки не было. Вилочками для тостов можно уколоть, ситом можно ударить, а скалки вообще являются традиционным женским оружием, но этой штукой с воронкой, рукоятью и непонятными винтами можно было лишь озадачивать людей.

19

В любой, достаточно старой кухне есть что-нибудь подобное, и никто не знает, для чего это. Такое случается с вещами, которые уже никто не использует, да и даже когда ими пользовались, проходило это без особого увлечения, как и при мариновании сельдерея, колки грецких орехов или, в худшем случае, фаршировке сони.

Дверь открылась. Внутрь вошли стражники, охранявшие двух женщин, что несли одеяла и дрова. Они с потупленным взором скользнули внутрь, сложили свою ношу и практически выбежали наружу. Полли подошла к одному из охранников, который, по-видимому, был главным. Он отпрянул. На ремне зазвенел огромный ключ.

— Стучаться надо, ясно? — сказала она.

Солдат нервно усмехнулся.

— Да, конечно, — ответил он. — Нам велено не разговаривать с вами…

— Вот как?

Тюремщик оглянулся назад.