Монументы Марса (сборник)
Шрифт:
Голос по имени Мио меня понял и успокоился. Он сказал, что основная часть фэнов кучкуется на курорте в горах, но завтра они соберутся в театре. Оказалось, что в таком махоньком городке есть театр, – это было трогательно.
Я не стал задавать вопросов об Адамеце, чтобы не привлекать к нему и к себе излишнего внимания.
Я хотел пойти погулять по городу, мне представилось, как я сижу на открытой площадке под тентом, потягиваю чудесное бочковое пиво. Немного жал левый ботинок; улица перешла по мостику через быструю
Через весь городок тянулась бесконечная широкая игрушечная улица, середину которой занимал бульвар, где и стояли в ряд оперный театр, собор и здание ратуши. Замыкал этот бульвар непреклонного вида советский освободитель из бронзы. Здесь освободителей не трогают – у власти стоят левые силы.
Мои надежды на открытые кафе не сбылись – все двери были заперты, из единственной открытой ресторации доносилось хоровое пение, нестройное настолько, насколько оно может быть в Туле. Оттуда же вырывались клубы табачного дыма. Я предпочел пойти в гостиницу.
Спал я плохо – под окном была стоянка гостиничных машин. Постояльцы – автотуристы – приезжали часов до трех, громко хлопали дверцами и еще громче обсуждали, что взять с собой из чемоданов. Эту деятельность они возобновили с пяти утра.
Встал я в семь, невыспавшийся и злой. Принялся собирать свою пушку. Я провожу оружие обычно в максимально разобранном состоянии: ствол – авторучка, смотрите не испачкайтесь пастой, курок – в зажигалке, и так далее. Еще ни разу не попался.
Первым делом я спустился вниз, чтобы узнать, не здесь ли остановился некий Сергей Адамец из Львова – украинец.
Девушка была крайне любезна, хотя далеко не сразу сообразила, что мне от нее нужно.
Было прохладно, в открытую дверь доносились из ресторана уютные звуки завтрака.
– Пан Адамец, – сказала наконец девушка, – в ресторации.
Я прошел в зал. Угадать Адамеца мне ничего не стоило. Кроме него, в зале сидела группа англичан, немецкая или австрийская пара средних лет, толстяк с косой, собранной сзади ремешком, с двумя телохранителями, и молодой человек, который мне не понравился.
Я сел неподалеку через столик, сбоку, чтобы разглядеть жертву и принять решение.
Убить его сейчас может оказаться сложным делом. Надо заманить его к себе в номер или нанести ему визит. А ведь в любой момент за ним могут прийти. Несмотря на молодость, Адамец был почетным гостем кона, а я – простым фэном.
Так что я пока разглядывал его.
Итак, Адамец мне не понравился.
Для меня это важно. Хуже нет, если тебе понравится жертва. Жертву нужно презирать, ненавидеть, желать ей смерти и стремиться к тому, чтобы избавить от нее человечество.
У Адамеца были длинные
Это писатель? Ничего подобного! Такой не только написать не сумеет, но и украсть вряд ли сможет.
Надо поговорить с ним. Я хочу быть объективным. Особенно если речь идет об убийстве. Мне не хотелось бы убить невинного человека.
Хотя плагиат – вряд ли основание для смертного приговора. Пожалуй, ни один кодекс в мире не имеет такой статьи.
Я вышел на ослепительное солнце. К счастью, ветерок еще не утих – он скатывался с поросших елями мягких гор. Я подождал Адамеца в тени старого каштана. Плоды были еще мелкими, светло-зелеными, рядом цвела акация – лето поздно разгулялось.
Адамец вышел из гостиницы минут через десять.
Он волочил ноги в нечищеных ботинках.
– Лучше бы вы надели сандалии, – сказал я.
Он почему-то не ожидал русских слов, удивился и даже испугался.
– Вы кто? – спросил он.
– Немного ваш коллега, – сказал я, – немного ваш поклонник. Я принадлежу к славному племени фэнов. Хотя не профессионал.
– Ага. – Адамец потерял ко мне интерес.
Он пошел к речке. Я догнал его.
– А вы кого хотели увидеть? – спросил я.
– Издателя, – ответил Адамец. – В крайнем случае редактора журнала. Я не люблю фэнов. Фэны, как правило, люди никчемушные, не нашедшие места в жизни и достойной работы. Вот и ползают с кона на кон. Лето – ваше сладкое время, как у бродячих собак. Тепло и помойки открыты.
– Скорее я – турист. Но люблю фантастику. Появилась возможность побывать в Словакии, заодно поглядеть на братьев по увлечению, я ею воспользовался.
– Вы в самом деле любите фантастику?
– А почему бы мне ее не любить?
Пока дул ветерок, я не ощущал запаха, но в узком переулке, который вел к псевдоготическому собору, мне в ноздри ударил запах его давно не мытого тела. Обязательно надо будет спросить, какого черта он не моется. Но не сейчас. Перед тем как я его убью. В конце концов, такой грязный человек не имеет права жить на свете и портить экологию. Кстати, вы не заметили, в какой момент название науки превратилось в синоним природы?
– Странно, – сказал Адамец. – Я никогда не читаю фантастику. Если кто-то пишет лучше меня, таких немного, но пока еще есть – например, Стругацкие или Филип Дик, – я расстраиваюсь от того, что они коптят небо. А к остальным испытываю презрение.