Мор мечей
Шрифт:
Габриэля удивило, сколь многое он забыл. Двери были выше и шире, чем он думал, ступени тоже.
Он сотворил простое заклинание света и поднял его повыше. Он верно помнил, что на потолке, разделенном желобками на семь частей, были изображены созвездия. Несколько минут он смотрел на них.
– Вы не окажете мне услугу, аббатиса?
– Только рассвело, а я уже спустилась с тобой к древнему ужасу. Наверное, еще одну услугу я выдержу.
– Вы можете велеть кому-то это скопировать? Во всех подробностях. – Он сделал виноватый
Она удивила его, улыбнувшись.
– И все?
Он пожал плечами и спросил:
– У вас есть ключ?
Она сняла ключ с шеи.
– Что-то с той стороны стремится войти сюда. Чтобы это понять, необязательно быть Амицией.
– Я не стану их открывать. Я хочу кое-что… выяснить.
Он взял ключ и шагнул во Дворец воспоминаний, где снял с него копию.
– Два заклинания, – заметила Пруденция. – Умно.
Он коснулся мраморной руки.
– Он старый?
– Две сотни лет. Может, три, – нахмурилась она.
– Черт. Опять ошибся.
– Почему?
– Я думал, ему тысячи лет. Раз он новый… относительно, выходит, это копия. А значит, у кого-то есть старый ключ. И я уверен, что у Эша. Твою же мать.
Тем не менее он подробно скопировал ключ, и Пруденция помогала ему, показывая, как сплетены заклинания. Он вышел обратно в мир с ключом в руках и вложил его в узорчатую скважину на двери. Она изображала золотую звезду с девятью лучами. Габриэль повернул ключ не до конца, а только от одного луча до другого.
Дверь стала холодной. Он посмотрел на потолок.
– В прошлый раз я уделил этому мало времени.
Мирам молчала.
– Вы всегда знали о вратах?
– Трудно сказать, – вздохнула Мирам. – Это по-другому, не так, как я знаю, что Господь любит нас, что завтра пойдет дождь или что зверь голоден.
Габриэль повернул ключ обратно, и дверь мгновенно нагрелась. Он осторожно вынул его, вернулся во Дворец и снова посмотрел на ключ в эфире. Ничего не изменилось. Он пожал плечами, и Пруденция пожала мраморными плечами в ответ. Ключ он повесил ей на шею, а копию вынес в реальный мир.
Копия вышла хороша. Он протянул ее Мирам. По ее взгляду было понятно, что его герметический фокус получился не убедительнее заверений ребенка в том, что он вовсе не напроказничал, но все же Мирам промолчала. Они отправились назад и шли почти двадцать минут. Поднялись по ступеням – там, где прорвались боглины и умер Сим.
Габриэль остановился и подумал о Симе. А потом поклонился аббатисе и подвел Амицию к Ариосто. Грифон склонил голову.
Я ее люблю! Ты
Амиция, кажется, испугалась.
– Я его слышу. Это та птица, которую твоя мать…
– Он не птица. Ариосто, ты увезешь двоих?
Она легче мешка зерна. Ты спариваешься с ней, как и с Бланш?
Амиция поморщилась.
– Вероятно, это комплимент.
– Просто такова его реальность. – Габриэль болтал, пытаясь скрыть смущение. – Пошли, утром я потерял достаточно времени. Давай спасем армию. Пожалуйста.
– Чем ты занимался? С Мирам? В этих старых туннелях?
Он настоял, чтобы она укуталась потеплее.
– Пытался раз в жизни предотвратить кризис, а не бороться с ним. Теперь я не хочу нестись на помощь. Я убью чудовище во сне.
Через два часа грифон опустился на высокий холм. Они обнаружили там не армию, а только больных… да еще старых лучников, которые хоронили мертвых. Амиция с облегчением слезла с грифона – кажется, приближающееся бессмертие не избавляло от страха – и за измученным Морганом Мортирмиром пошла к палаткам, беспорядочно расставленным по каменистой земле.
В импровизированном госпитале трудилось не меньше десятка имперских магистров и студентов из академии. Габриэль понял, что они прибыли недавно и сразу приступили к работе. Его архаики хватило, чтобы узнать, что они выдвинулись сюда, как только услышали об эпидемии в Дормлинге, надеясь отомстить за павших товарищей.
Шип уничтожил три десятка одним мановением руки. Три десятка герметистов разного уровня. Треть самых многообещающих магистров и герметических философов, когда-либо выходивших из стен академии.
Прибыв, они увидели мор и услышали, что позади остался такой же. Это могло бы сломать их, но один из лучших профессоров академии, старый магистр грамматики Никос велел им немедленно заняться делом.
Именно поэтому перед герцогом Фракейским выросла красивая и до смешного строгая деспина Танкреда.
– Ваша милость. – Она вскинула угольно-черные, почти прямые брови. – Вы ведь тоже герметист, насколько я понимаю.
– Да.
– Тогда пойдемте со мной.
Она пошла в сторону лагеря, не глядя переступая через растяжки шатров, как будто помнила их все наизусть. Красный Рыцарь несколько раз споткнулся.
Наконец он оказался перед шатром Гэвина, сшитым из великолепного зеленого шелка и освещенным изнутри фонарями. Там сидели мастер грамматики и умирающий от усталости Морган Мортирмир. Амиции нигде не было.
– Ты умеешь обращаться с энергией? – спросил старик. Он каждый день учил молодежь и привык, чтобы его слушались.
– Да, сэр, – улыбнулся Габриэль.
– Почему ты не вызвался добровольцем с утра?
– Меня здесь не было.
– Маловероятно, – усмехнулся грамматик. – Ладно, откройся, и я посмотрю, что ты умеешь.