Мор, ученик Смерти

Пратчетт Терри

Из стойла за Мором наблюдал жеребец, то и дело пытаясь по-свойски зажевать его волосы.

Спустя некоторое время Мор почувствовал на себе еще чей-то взгляд. Облокотившись на низкую дверцу и подперев голову руками, в конюшню заглядывала Изабель.

– Ты слуга? – спросила она.

Мор выпрямился.

– Нет, – ответил он. – Я ученик.

– Глупости какие. Альберт говорит, ты не можешь быть учеником.

Мор продолжал сосредоточенно махать лопатой, загружая тачку. «Еще две лопаты, даже три, если хорошенько утрамбовать; следовательно, остается

всего четыре ходки, ладно, допустим, пять, и будет половина…»

– Он говорит, – Изабель повысила голос, – что со временем ученик вырастает в мастера, но больше одного Смерти быть не может. Так что ты всего лишь слуга и обязан выполнять мои приказания.

«…стало быть, через восемь тачек я доберусь до ворот, а это уже без малого две трети всего объема, и, следовательно…»

– Слышишь меня, мальчик?

Мор кивнул. «А потом еще четырнадцать тачек, ладно – пятнадцать, потому что нужно будет снова пройтись в углу, и…»

– Ты что, язык проглотил?

– Мор, – негромко сказал Мор.

Изабель яростно уставилась на него.

– Что?

– Меня зовут Мор, – повторил Мор. – Или Мортимер. Но обычно меня называют Мор. Ты хотела о чем-то со мной поговорить?

Ненадолго она потеряла дар речи и лишь переводила взгляд с его лица на лопату и обратно.

– Только мне велели пошевеливаться, – добавил Мор.

Она взорвалась.

– Зачем ты вообще тут нужен? Зачем отец тебя сюда приволок?

– Меня выбрали на ярмарке по найму, – ответил Мор. – Все парни куда-то пристроились. И я тоже.

– А ты, значит, хочешь сюда пристроиться? – резко спросила она. – Он же Смерть, а не кто-нибудь. Мрачный Жнец. Важная персона. Таким невозможно стать, таким нужно быть.

Мор невнятно махнул рукой в сторону тачки.

– Думаю, все как-нибудь устроится само собой, – сказал он. – Мой отец говорит, обычно так и бывает.

Мор снова взялся за лопату и отвернулся от Изабель, а когда услышал ее недовольное фырканье и удаляющиеся шаги, ухмыльнулся, глядя на лошадиный круп.

Толкая тачку через двор к компостной куче под яблоней, Мор отработал все шестнадцатые и восьмые, все четверти и трети.

Сад у Смерти был большой, опрятный и ухоженный. И совершенно черный. Черная трава. Черные цветы. Черные яблоки бликовали средь черной листвы черной яблони. Даже воздух был какой-то чернильный.

Спустя некоторое время Мору почудилось, будто он различает… хотя нет, это ведь уму непостижимо – различать… оттенки черного.

Не просто самые темные варианты красного, зеленого или любого другого цвета, а именно что оттенки черного. Целый спектр тонов, и все разные, но при этом все… ну, черные. Мор опрокинул последнюю тачку, поставил ее на место и вернулся в дом.

– ЗАХОДИ.

Смерть стоял за конторкой, изучая карту. Он отсутствующе взглянул на Мора.

– СЛЫХАЛ ЧТО-НИБУДЬ О ЗАЛИВЕ МЭЙНТ?

– Нет, сэр, – ответил Мор.

– МЕСТО ЗНАМЕНИТОГО КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ.

– Там корабль затонул?

– ЗАТОНЕТ, – поправил

Смерть, – ЕСЛИ, КОНЕЧНО, Я ОТЫЩУ ЭТО ТРЕКЛЯТОЕ МЕСТО.

Мор обошел конторку и уставился на карту.

– Вы собираетесь пустить ко дну судно? – спросил он.

Смерть, похоже, ужаснулся:

– КОНЕЧНО ЖЕ, НЕТ. ВИНОВНО БУДЕТ СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ: БЕЗДАРНОЕ КОРАБЛЕВОЖДЕНИЕ, ОТМЕЛЬ И ВСТРЕЧНЫЙ ВЕТЕР.

– Вот беда, – расстроился Мор. – Много будет утопленников?

– ЭТО УЖ КАК РОК РАСПОРЯДИТСЯ. – Смерть повернулся к книжному шкафу и выудил увесистый географический справочник. – ОТ МЕНЯ ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕ ЗАВИСИТ. ЧЕМ ЭТО ПАХНЕТ?

– Мной, – не стал юлить Мор.

– А. КОНЮШНЯ. – Повисла пауза; рука Смерти задержалась на книжном корешке. – КАК ПО-ТВОЕМУ, ЗАЧЕМ Я ОТПРАВИЛ ТЕБЯ НА КОНЮШНЮ? ПОДУМАЙ ХОРОШЕНЬКО.

Мор не спешил с ответом. В промежутках между подсчетами выгруженных тачек он уже пытался в этом разобраться. Предполагал, что задание должно развить его глазомер и координацию движений, или научить его послушанию, или донести до него важность выполнения незначительных, по человеческим меркам, задач, или внушить ему простую мысль: даже великие должны начинать со дна. Но ни одно из этих объяснений не выглядело однозначно верным.

– По-моему… – начал он.

– СЛУШАЮ.

– Ну, если честно, мне кажется, у вас просто была полная конюшня конского дерьма.

Смерть долго взирал на Мора. А тот беспокойно переминался с ноги на ногу.

– АБСОЛЮТНО ВЕРНО, – отчеканил Смерть. – ЯСНОСТЬ МЫШЛЕНИЯ. ТРЕЗВЫЙ ПОДХОД. В НАШЕЙ РАБОТЕ БЕЗ ЭТОГО НЕ ОБОЙТИСЬ.

– Да, сэр. Можно спросить?

– М-М-М? – Смерть сражался с алфавитным указателем.

– Люди ведь умирают постоянно, правда, сэр? Миллионами. График у вас должен быть очень плотный. Но при этом…

Смерть посмотрел на Мора уже знакомым тому взглядом. Он начинался с чистого удивления, ненадолго смещался к раздражению, заскакивал пропустить стаканчик вместе с пониманием и, наконец, останавливался на сдержанной терпеливости.

– НО ПРИ ЭТОМ?..

– Мне всегда казалось, что вы, как бы это сказать, не сидите на месте. Ну, вы понимаете. По улицам бродите. У бабули в календаре имеется ваш портрет – с косой и всем прочим.

– ПОНИМАЮ. БОЮСЬ, ЧТО ТРУДНО БУДЕТ ОБЪЯСНИТЬ ЭТО ЧЕЛОВЕКУ, НЕ ЗНАКОМОМУ С ПОНЯТИЯМИ ЦЕЛЕВОЙ ИНКАРНАЦИИ И УЗЛОВОЙ ФОКУСИРОВКИ. ТЫ ВЕДЬ С НИМИ НЕ ЗНАКОМ?

– Кажется, нет.

– КАК ПРАВИЛО, МОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ПРИСУТСТВИЕ ТРЕБУЕТСЯ ЛИШЬ В ОСОБЫХ СЛУЧАЯХ.

– Это как с королями, – сказал Мор. – В том смысле, что король правит всегда, даже когда занят чем-то другим или просто спит. Так ведь, сэр?

– БЛИЗКО, – кивнул Смерть, сворачивая карты. – А ТЕПЕРЬ, ЮНОША, ЕСЛИ С КОНЮШНЕЙ ТЫ РАЗОБРАЛСЯ, СХОДИ УЗНАЙ, НЕ НАЙДЕТСЯ ЛИ У АЛЬБЕРТА ДЛЯ ТЕБЯ ДЕЛ. А ВЕЧЕРОМ, ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ, МОЖЕШЬ ОТПРАВИТЬСЯ СО МНОЙ НА РАБОТУ.

Мор кивнул. Смерть вернулся к фолианту в кожаном переплете, взял перо, задумался на мгновение, а потом вновь поднял взгляд на Мора, склонив череп набок.