Морально противоречивый
Шрифт:
Ваня…
— Осторожнее с ним, он особенный. — Охранник усмехается, его рука толкает голову моей сестры вперед, пока она не задыхается на его члене, ее глаза влажные от непролитых слез.
— Особенная — моя задница, — говорит мужчина позади меня, и одна рука начинает лапать меня, спускаясь все ниже и ниже…
— Йо, Йосуф, мы не можем его трогать, — стонет он, но Йосуф, кажется, не слышит его, так как начинает стягивать мои штаны.
— Я не скажу, если ты не скажешь, — смеется он, фыркая
— Только если я потом буду в очереди, — подмигивает он Йосуфу.
В какой-то момент мое тело и мой разум разделяются. Я все еще чувствую все. Вес моего тела, его руки, раздвигающие мои ноги, его член, входящий в мое тело и разрывающий меня на две части.
И это продолжается: его дыхание на моем затылке, когда он входит и выходит из меня, его пот выступает на моей спине, когда он усиливает свои движения, а затем его семя, когда он изливает себя внутрь меня.
Но я не реагирую.
Мое тело неподвижно, мой взгляд прикован к Ване, когда мы теряем себя друг в друге, находя утешение там, где его нет.
Ее глаза говорят мне все, что мне нужно знать.
Ты не один.
Мы пройдем через это.
Вместе.
Я задыхаюсь, глаза открываются, рука тянется к чему-то.
Я тону.
Другого объяснения этому нет, так как я борюсь за свое дыхание, в то время как мои пальцы вырывают его у кого-то другого.
Тело доктора Риза безжизненно падает у моих ног. Я едва реагирую, когда, спотыкаясь, выхожу из кабинета, все мое существо в клочья, мои раны кровоточат там, где нет крови.
Только когда я огибаю здание, я зову Максима, понимая, что ему нужно убрать за мной. После этого я просто брожу… бесцельно иду по оживленным улицам города, утопая в шуме, утопая в себе.
Сиси.
Она нужна мне больше, чем следующий вздох, но я чувствую себя слишком испорченным, чтобы протянуть руку помощи.
Гуляя по городу, я не знаю, сколько часов я провожу, просто плывя по течению, не осмысливая ничего из того, что происходит вокруг. Но несмотря на это, я не могу остановить свои ноги, чтобы они не привели меня к единственному источнику комфорта.
Забравшись на ее окно, у меня сжимается сердце, когда понимаю, что ее комната пуста. Чистое отчаяние охватывает меня, когда я проникаю в дом, незаметно передвигаясь по нему, но на каждом шагу меня подстерегает опасность.
И тут я слышу, как она болтает и смеется с кем-то — не со мной. Я едва контролирую себя, чувствуя, как мой все более изменчивый нрав поднимается и стремится взять верх. Мне требуется все, чтобы не ворваться в комнату, пролить кровь, чтобы унять свой гнев, предупредить, что никто не может получить ее.
Я зависаю на лестнице, откуда открывается прямой вид на гостиную, и мой взгляд
Она смеется над чем-то, что он сказал, прежде чем поднять взгляд, ее глаза расширяются, когда она замечает меня.
Несколько слов — и она уже летит ко мне, берет меня за руку и тащит в свою комнату.
— Что ты здесь делаешь? Боже, Влад, это было так безрассудно с твоей стороны, — продолжает она говорить, закрывая за собой дверь и запирая ее.
Мое дыхание становится затрудненным, красная дымка застилает мой взгляд, когда я хватаю ее за горло, вдавливаю в стену, зарываясь лицом в ее шею.
— Кто он? — прохрипел я, едва узнавая свой собственный голос. — Кому ты улыбалась?
— Влад, успокойся! — ее руки ложатся на мои плечи, поглаживая их нежными движениями. — Он просто друг. Ничего больше.
— Кто. Кто. Он? — шиплю я, желая узнать имя моей будущей жертвы. Потому что он не уйдет из жизни. Не после того, что я видел.
— Он мой друг. Правда, Влад, ничего не происходит. Пожалуйста. — Это одно слово способно разрушить все мои стены. Одна рука протягивается, чтобы коснуться моей руки, выражение ее лица такое прекрасное, такое полное тепла.
Мои колени подгибаются, и я падаю, обхватывая ее руками для поддержки. Я прижимаюсь головой к ее животу, тяжело дыша и держась за нее изо всех сил.
— Сиси, — вырывается у меня страдальческий звук. Впервые я чувствую, как ко мне возвращается моя прежняя сущность, ее присутствие — бальзам, который был мне необходим для исцеления.
— Боже, что случилось? — шепчет она, беря мое лицо в свои руки и опускаясь на колени, чтобы быть на одном уровне со мной.
— Сиси, — я даже не могу правильно сформулировать свои мысли, глядя ей в глаза, выражение которых наполнено беспокойством. — Для меня… — пробормотал я, перебирая пальцами по ее лицо.
— Поговори со мной, — говорит она, накрывая своими губами мои. Я открываю глаза, чтобы впустить ее, ощущая соленый вкус слез, смиряясь с тем, что она плачет из-за меня.
Но когда я открываю глаза, я с запозданием понимаю, что это я плачу, мои слезы неудержимо текут по щекам.
Она ничего не говорит. Она просто прижимает меня к своей груди, качает меня, говоря мне, что все будет хорошо.
— Скажи мне, что ты моя, — прохрипел я, мое тело почти конвульсирует от накопившейся боли. — Пожалуйста, — умоляю я ее, ища уверенности в том, что она никогда не оставит меня. Что я принадлежу ей, а она — мне.
— Я твоя, — говорит она, — всегда и навсегда, — ее пальцы ласкают мои волосы, ее подбородок лежит на моей макушке. — Так же, как и ты мой, — продолжает она, ее руки крепко обхватывают меня.