Морально противоречивый
Шрифт:
Я впитываю ее присутствие. Я позволяю ему проникать в каждую частичку моего существа, пытаясь стабилизировать себя.
Обхватив друг друга, мы остаемся так в течение, кажется, нескольких часов, мое тело тает в ее теле, наши запахи сливаются воедино. Я прижимаюсь к ней так крепко, что забываю, где начинаюсь я и где заканчивается она.
Есть только мы.
— Что случилось, Влад? — спрашивает она через некоторое время.
— Я ходил к психиатру, — я рассказываю ей, вкратце пересказывая случившееся, но опуская подробности изнасилования. Я даже не хочу думать о
— Влад, — ее брови сходятся вместе в беспокойстве, когда она распахивает мою рубашку, прослеживая руками мои шрамы, прежде чем наклониться и поцеловать их. — Всегда приходи ко мне, — она поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза, — всегда.
— Да, — говорю я, — всегда.
— Пойдем, — она берет меня за руку, ведет в ванную и медленно раздевает меня, прежде чем сделать то же самое для себя. Мягко подталкивая меня, она ведет меня в душ, горячая вода падает на мою кожу, мои глаза закрываются от вздоха, когда она соприкасается с моим телом.
Она берет мочалку, натирает ее мылом и проводит ею по моей груди, очищая меня.
Я смотрю сквозь прикрытые веками глаза на то, как она заботится обо мне, и мое сердце болезненно сжимается в моей и без того разбитой груди.
— Со мной ты в безопасности, — шепчет она, когда я притягиваю ее ближе, кожа вровень с кожей, холод рядом с теплом. Я позволяю ее теплу просочиться сквозь меня, ее мягкое тело обнимает мое.
— Ты — мой дом, — говорю я ей, откидывая ее волосы в сторону, чтобы иметь доступ к ее шее. — Ты — то место, где я хочу лежать вечно. — Я прижимаюсь щекой к ее нежной коже, вдыхая аромат, который принадлежит только ей.
— Ты тоже мой. Ты даже не представляешь, как много ты для меня значишь. — Ее слова трогают меня так, как я никогда не думал. Я обхватываю руками ее спину, ее сиськи прижимаются к моей груди, но ни одна из моих мыслей не носит сексуального характера.
Она — Сиси. Смелая, красивая и добрая. Она — тепло, в котором я не знал, что нуждаюсь, луч солнца в моей вечно темной жизни.
И она моя.
Выключив кран, она берет полотенце и вытирает мою кожу. Она тщательно и в то же время нежно обходится со мной, как будто я самая ценная вещь. От одних ее действий мне хочется плакать, забота, которую она мне оказывает, превосходит все мои представления о том, чего заслуживает такой человек, как я.
Подведя меня к кровати, она укладывает подушки, приподнимает одеяло, чтобы я мог забраться под него.
Она прижимается ко мне, обнаженная кожа к обнаженной коже, ее глаза смотрят в мои.
— Я приготовила тебе кое-что, — шепчет она, тыльной стороной ладони поглаживая мою щеку. Она ненадолго поворачивается, чтобы открыть ящик, и достает квадратный кусок ткани.
— Я вышила это для тебя. Чтобы я всегда была с тобой, — она показывает мне буквы, на котором написано ее имя, рядом она нарисовала маленькое сердечко.
— Сиси… — я даже не знаю, что сказать, глядя на драгоценный материал. — Спасибо. — Я поворачиваюсь к ней и прижимаюсь губами к ее губам.
Она открывается, ее язык встречает мой, а ее руки обвивают мою шею.
И я наконец обретаю покой.
?
Я прижимаюсь к ней ближе, ощущение того, что я просыпаюсь с ней рядом, лучше тысячи убийств. Уткнувшись носом в ее волосы, я прижимаю ее задницу к своему члену, вставляя его между ее складок.
— Доброе утро, — шепчет она, растягиваясь рядом со мной и одаривая меня широкой улыбкой.
— Ты самая красивая из всех, кого я когда-либо видел, — говорю я ей, любуясь ее свежим лицом и тем, как озорно блестят ее глаза.
— Неужели? — хлопает она ресницами, поворачиваясь, чтобы лечь мне на грудь.
— Вот почему тебе лучше рассказать мне, кто был тот человек. Не думай, что я забыл об этом, — я поднимаю на нее бровь.
— Болван, — бормочет она, надувшись.
— Я слушаю. — Я хватаю ее за затылок, приближаю ее лицо к своему, мои губы покусывают ее подбородок. — И ты не покинешь эту кровать, пока не скажешь мне, — выражение моего лица из игривого превращается в серьезное.
Мы можем шутить об этом весь день, но я не допущу, чтобы кто-то шатался рядом с ней.
— Он просто друг, — вздыхает она, но продолжает рассказывать мне все о своем новом друге Рафе.
Тот простой факт, что у нее есть прозвище для него, заставляет меня кривить губы от отвращения.
— И ты уверена, что у него нет никаких планов на тебя? — спрашиваю я, все еще неубежденный.
— Конечно, нет! — закатывает она глаза, — он знает о тебе все. — И он даже согласился помочь прикрывать нас, если мне это понадобится, — она улыбается мне, и я понимаю, что не могу на нее злиться.
— Мне это не нравится, — бормочу я. Чем больше людей она будет встречать, тем больше она будет понимать, что ей лучше без меня, а этого не должно случиться.
Никогда.
— Пожалуйста, пообещай мне, что ты не убьешь его, — пробормотала она, и я улыбнулся. Она угадала направление моих мыслей.
— Нет, не могу, — я качаю головой, отворачиваясь.
— Пожалуйста… — продолжает она, целуя меня в шею, прежде чем спуститься ниже.
— Нет, — повторяю я, твердый в своем решении.
Поскольку я серьезно отношусь к своим обещаниям, то я не могу взять на себя обязательство не делать того, что я знаю, что сделаю.
— Пожалуйста, — не останавливается она, хлопая длинными ресницами, спускаясь ниже по моему телу, беря мой член в руку и облизывая его языком от основания до кончика.
— Черт, — простонал я, — ты играешь нечестно, дьяволица, — говорю я, когда она берет меня между губами, ее глаза смотрят на меня, пока она опускает свой рот на мой член, пока он не упирается в заднюю стенку ее горла. Слюна стекает по ее подбородку, когда она заглатывает мой член, пытаясь вогнать его как можно глубже, но ей удается только наполовину.