Морально противоречивый
Шрифт:
Он располагает свое тело по диагонали, упираясь нижней половиной в землю, одновременно поворачивая туловище вправо. Удерживая одну ногу внизу, он использует другую, чтобы ударить противника коленом в живот, причем суммарный импульс от прыжка Дрю и сила удара Сета усиливают боль. Дрю вздрагивает, из него выбило воздух, и ему требуется секунда, чтобы стабилизировать свое положение.
Секунда лишняя, потому что Сет, наконец, раскрывает свой истинный потенциал, набрасываясь на Дрю с кулаками. Он концентрируется на его голове, нанося удар за ударом по вискам,
Еще один удар, и Дрю ошарашенно смотрит на толпу, прежде чем его колени подгибаются, и он падает на пол.
— Вау… — вздохнула Сиси, и я разделяю это чувство.
Впечатляще. Очень впечатляюще.
Весь зал молчит, вероятно, оплакивая потерю своих ставок, и я украдкой бросаю взгляд на мистера Мейстера, который смотрит на сцену, словно не может поверить в то, что только что произошло.
Как я и предсказывал, ведущий пролепетал небольшую речь, в итоге выставив Сета на торги.
— Начальная цена определяется мистером Мейстером, поскольку это его потеря, — говорит ведущий, но тот уже уходит с балкона, несомненно, разочарование слишком велико для его хрупкого эго.
Мои губы растягиваются в улыбке, когда ведущий выбирает случайную сумму, причем несколько человек уже пытаются поднять предыдущую ставку.
— Десять, — поднимаю я весло, не в силах сдержаться.
Все словно замирают, когда хозяин смотрит на меня, закатывая глаза, несомненно, из-за моего нынешнего наряда.
— Простите, сэр, но речь идет о миллионах, а не о тысячах, — говорит он почти с отчаянием.
— Десять миллионов, — соглашаюсь я, пожимая плечами.
Сиси смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова, а вся комната, кажется, ужасно притихла от моего заявления.
— Так, значит… десять миллионов раз, десять миллионов два… — ни одна душа не оспаривает сумму, так что хозяин обязан объявить меня победителем.
— Что ты сделаешь с бойцом? — в шоке спрашивает Сиси. — Боец за десять миллионов долларов?
— А что я могу сделать? Заставить его драться, конечно, — я одариваю ее блестящей улыбкой.
Увидев его навыки воочию, я убедился в этом. Он — идеальный кандидат. Потому что в какой-то момент в будущем ему придется драться. Это интригует. Сет может оказаться воином, нарисованным на моей спине, воплощенным в реальность.
Тот, кто спасет мир от меня.
Глава 15
Ассизи
Иногда я смотрю на Влада и не знаю, кого вижу. Сколько бы я его ни узнавала, он так много скрывает, так много недосказанности в его словах. Он всегда сообщает мне факты, ни словом больше. С ним всегда холодные, логичные факты.
Как сейчас.
Я ошеломленно смотрю, как он выставляет на аукцион десять миллионов долларов за человека, и не могу понять, зачем ему это нужно.
После окончания аукциона Мауро приходит поговорить с Владом и говорит ему, что он сможет забрать свою покупку после перерыва, так как они должны подготовить Сета для его нового владельца. Влад одобрительно хмыкает, его рука не покидает моей талии, пока он уточняет детали.
— Каков план? — спрашиваю
— Никакого плана. Это было просто решение, принятое под влиянием момента, — он быстро дарит мне одну из своих очаровательных улыбок, но я понимаю, что он пытается сделать.
— Ты меня не обманешь, — я прищуриваюсь. Я вижу сквозь маску, которую он пытается надеть, и уверена, что для этого должна быть скрытая причина.
— Сиси, Сиси, — говорит он, наклоняясь ко мне так, что наши лица оказываются на одном уровне, — иногда твоя интуиция поражает меня, — говорит он, и от силы его взгляда меня бросает в дрожь. — Ты можешь быть права, но иногда ты можешь и ошибаться, — шутит он, его губы растягиваются в однобокой улыбке.
Так много масок, так много лиц. Когда же я смогу узнать его по-настоящему?
Я качаю головой, своим выражением лица давая ему понять, что я его раскусила. Но как только я смотрю в его глаза в поисках хоть какого-то признака уязвимости, его черты становятся серьезными, его рука берет меня за горло, а его пальцы массируют мой пульс.
— Иногда, — наклоняется он вперед и шепчет мне на ухо, — незнание — это блаженство, Сиси.
— А знание — сила, — отвечаю я, наблюдая, как на его лице промелькнули мириады эмоций, в итоге остановившись на притворном веселье. Его улыбка расширяется, когда его губы касаются моих.
— Знание — это еще и проклятие, — отвечает он, его голос глубок и содержит скрытый намек на угрозу.
— Разве мы уже не прокляты? — спрашиваю я, поднимая руку и поглаживая его щеку.
Влад не отвечает, его глаза приковывают меня к месту, а прикосновения делают меня его пленницей. Даже шумные звуки вокруг нас стихают, пока мы смотрим друг на друга, такие близкие и в то же время такие далекие.
И так же, как все началось, все закончилось. Убрав руки, он усаживает меня рядом с собой и обращает свое внимание на сцену и продолжение развлечения.
Совсем недавно мы были так синхронны, и та близость, которую мы только что разделили, заставила меня подумать, что мы стали… чем-то большим. Впервые для нас обоих, я действительно подумала, что в тот момент он был безвозвратно моим.
Я просовываю свою руку в его, переплетая наши пальцы, и впервые холод его кожи словно просачивается в мою. Он как мраморная скульптура возвышается над простыми смертными, его присутствие впечатляет и внушает благоговение.
Глядя на его профиль, я задаюсь вопросом, может ли этот мужчина действительно принадлежать одному человеку. Влад настолько скользкий, настолько едва сдерживаемый, что иногда мне кажется, что он может поглотить меня. Он полон злого обаяния и зловещих намерений — смертельная комбинация как для моего тела, так и для моего сердца. Но почему меня так тянет к нему? Почему меня так захватила эта необъяснимая тьма, которая лежит прямо над поверхностью и ждет, чтобы окутать меня целиком? Почему я жажду его, как наркоман жаждет очередной дозы? Потому что я едва могу прожить день, когда его нет рядом со мной.