Мордант превыше всего!
Шрифт:
И наконец:
— Хорошо. Он тоже сын Домне. И ты приставлен к нему. И с вами, похоже, какая-то шлюшка. Но если вы не вернетесь, то я лично позабочусь о том, чтобы у тебя никогда не было детей.
Тихий разговор закончился. Джерадин с облегчением приглушенно вздохнул, когда Аргус вернулся к своей лошади. Идя по земле, он издавал такой звук, словно ступал по стеклу. Через мгновение Териза услышала скрип веревки, поднимающей ворота.
Она смотрела, как массивные ворота медленно ползут ввысь, открывая более светлый прямоугольник.
— Поехали, — пробормотал Аргус. Снова схватив уздцы коня Теризы, он пришпорил своего жеребца, и тот бросился вперед так быстро,
Когда они миновали ворота, Джерадин набросился на Аргуса:
— Отлично проделано, — прохрипел он насмешливо. — Ты хотел, чтобы она упала?
— Не придуривайся, — ответил стражник. — Я-то и не знал, что она умеет визжать.
Теризе показалось, что он улыбается.
Она слегка расслабилась, более спокойно держась за луку, и снова попыталась сесть на спине мерина так, чтобы сохранять равновесие.
Бледнеющее небо впереди казалось невероятно близким. На ближайших к замку холмах совсем не было деревьев, потому что Смотритель Леббик хотел видеть, как враги подкрадываются к нему; в рассветном воздухе пустые склоны холмов казались необъятным простором, подобным небесам, огромным в сравнении с теснотой Орисона. Несмотря на испытываемые неудобства, Териза чувствовала, как ее возбуждение растет.
Но воздух здесь был еще холоднее. Дорога, разбитая колесами телег и фургонов, большей частью превратилась в топкую грязь; но там, где ноги лошадей находили снег, цокот подков по твердой земле сопровождался странным резонирующим звуком, хрустом, когда копыта проламывали лед замерзших луж, образовавшихся во время оттепели. Серое небо стало еще светлее, уже можно было различать деревья, растущие вдоль дороги после развилки. От развилки один путь, как она помнила, вел на юг; второй на северо-запад, а третий продолжал уводить на северо-восток, по направлению к провинции Пердон; куда ни поедешь — везде будут тайны и неожиданности. Этот мир она лишь едва-едва начала познавать.
Хотя уже почти наступила весна, солнце было еще слишком далеко на юге; само светило показалось над горизонтом только тогда, когда они почти доехали до развилки. В этот момент деревья осветились, словно запылали огнем. За ее спиной солнечные лучи холодно высвечивали башни и зубцы стен, делая Орисон менее зловещим — и каким-то большим по размерам. Хотя определить подлинность размеров снаружи было невозможно. Снаружи серый камень выглядел более неприступным, чем ей казалось изнутри.
У развилки, увидев солнце, Териза понадеялась, что скоро холод уменьшится, и она перестанет ощущать его колкие прикосновения на своем лице.
— Что теперь? — спросил Джерадин у Аргуса. — Как мы узнаем, по какой дороге нам ехать?
— Это забота Рибальда, — сказал Аргус осматривая землю. — Он должен оставлять знаки. Скорее всего, на снегу возле дороги. — Отпустив уздцы мерина, он взял к левому краю. — Начинай искать.
Джерадин принялся осматривать другую сторону. Двое мужчин стали внимательно оглядывать окрестности развилки. Териза для пробы приподнялась в стременах, оперлась на них, как это делали ее спутники, и осторожно ударила мерина, пытаясь заставить его следовать за Джерадином. Но мерин вместо этого отправился за Аргусом.
Когда Аргус расхохотался, она посмотрела туда, куда он указывал, и увидела в снегу след, похожий на стрелу. Он был довольно торопливо изображен желтой жидкостью.
Северо-запад.
Джерадин подъехал посмотреть и невольно улыбнулся.
— Такое мог учудить только он.
— Конечно. Теперь мы можем ехать быстрее. — Стражник взглянул на Теризу, словно ждал возражений. —
Джерадин кивнул и повернул свою кобылу к северной дороге. Хотя он не держался в седле ловко или особенно изящно — локти ударяли по бокам, а тело подергивалось в такт с шагами кобылы, — его опытность была очевидна. Он знал, как ехать верхом так, чтобы не думать постоянно только об этом.
Аргус решил не брать под уздцы мерина.
— Ну, давай сама. Нужно же когда-то учиться.
Поглядывая на нее через плечо, он помчался вперед, крикнув Джерадину держаться западной стороны дороги.
Териза все еще прикидывала, как сильно нужно ударить ногой своего скакуна, когда тот вдруг рванул вперед, устремляясь за жеребцом.
Это мгновение показалось Теризе бесконечным, потому что она застыла от страха и холода и бросила поводья, вцепившись в луку седла; но мерин трусил рысцой и Теризу трясло так сильно, что она выпустила из рук луку и начала падать.
Но так и не упала, и не сразу сообразила, почему. Через некоторое время боль в ногах подсказала ей, что она сжимает животное коленями.
Это открытие ошеломило ее настолько, что она вернула на луку лишь одну руку. А другой подняла поводья. Затем в приливе восторга лихо пришпорила мерина, заставляя его сравняться с жеребцом Аргуса.
Стражник одобрительно кивнул ей, хотя на лице у него было разочарование, и сосредоточил свое внимание на дороге.
Спина ее скакуна ходила вверх-вниз. Он так часто менял направление, а ноги и перед Теризы так сильно бились о кожу седла, что у нее было желание закричать: "Неужели нужно ехать так быстро?" Но остаток здравого смысла нашептывал ей, что Аргус и Джерадин едут медленнее, чем могли бы. Она, стиснув зубы, продолжала путь.
Орисон казался странно далеким. Териза оглянулась через левое плечо, чтобы увидеть замок. Пурпурный флаг, поднятый для встречи рассвета, гордо реял над Королевской башней. Затем дорога поднялась на холм, спустилась в низину, и Орисон скрылся из вида.
Через некоторое время дорога прошла мимо деревушки, расположенной в небольшой живописной лощине. Большинство из двух или трех десятков домов были деревянными, но некоторые, похоже, были возведены из камня. Снег стаял с покатых крыш; дым курился над трубами там, где развели огонь для обогрева и приготовления пищи. Косые лучи солнца позволили Теризе разглядеть овчарни на краю холма. Эти люди производили для замка мясо.
В случае войны на время осады им придется покинуть свои дома и перебраться в Орисон.
Джерадин не нашел знаков, указывающих, что Рибальд куда-то свернул. Все трое поскакали дальше.
Руки Теризы покраснели и замерзли, несмотря на ее постоянные усилия удержаться на спине скакуна. Ее лицо было таким напряженным, что, казалось, может лопнуть. Постепенно она поняла, что сидеть будет удобнее, если лошадь побежит немного быстрее. Но Аргуса и Джерадина все равно не удовлетворял выбранный темп. К тому же им приходилось искать знаки, оставленные Рибальдом. У подножия очередного холма они внезапно наткнулись на повозку, нагруженную — Териза сказала бы перегруженную — бочками всевозможных размеров. Направляясь явно к Орисону, она почему-то, без всякой видимой причины, стояла у края дороги. При взгляде на повозку и седока Териза не могла бы сказать кто из них выглядит более жалко: лохматая, понурившая голову жалкая кляча, или возница, согнувшийся на скамье, руки которого едва выглядывали из-под шерстяной попоны, в которую он усиленно кутался. Через мгновение возница, словно бы очнувшись, ворчливо выкрикнул: