Мордред
Шрифт:
— И ты вернулся, выторговал нам мир, в дерьме меня вымазал с головы до ног, — сказал Герт. Воспоминание было уже почти тёплым. — Я это заслужил. —
Но мэр, скотина, ещё мне ответит за трусость.
— А помнишь, с какой радостью тебя встречали? Песни и флаги, подарки, цветы… Внеочередной день рождения. Чем не щит?
— Это не та любовь. Её мало. Они ностальгируют по годам, которые кажутся им почти золотыми с похмелья вашей «свободы». Поностальгировали и разошлись, меня проводили опять сюда. Разве это идёт в сравнение с тем, что было… Нет, щит мой пропал с тех пор, как один молодой наглый волк убедил довольно большую часть горожан, что я преступник, лодырь
Это больно ужалило Герта в сердце. Артур воспринимал его —
клеветническую войну
— критику как нападение зверя. Герт понимал, что иначе и быть не может, и всё равно был ранен — если не самим фактом, то тем, что Артур так об этом заговорил.
— Не дуйся, — сказал Артур, увидев выражение его лица. — Надо смотреть в глаза правде, ты сделал то, что сделал. Но даже лет десять назад, с прекрасным щитом, я не замахнулся бы на Богов. Это потребует больше сил, чем Кодо — не знаю, насколько больше. Даже и с наилучшим щитом я скорее всего сгорю от таких энергий, как лист в костре.
— Ты не думал, что оно того стоит?
— Нет. Если бы они вдруг решили нас всех убить, я сделал бы это. Но зачем им?.. Их питает доверие, поклонение, вера людей. Мы даём им ресурс и плацдарм. Взамен получаем — что получаем.
— Кучу всего, — зло засмеялся Герт. — Только никто не знает, что именно. Артур, развития же нет. Ни в чём, нигде, тут одни дизайнеры наркоты цветут и мафия пахнет.
— Это я уже слышал.
— Так это правда.
— Я жить хочу. Точнее, я хотел жить, пока не попал к вам в камеру пыток.
Артур устало прикрыл глаза и оттянул плед с груди, чтоб было легче дышать.
— Хотел? А чего ты хочешь теперь?
— Чтобы боль прекратилась, — ответил Артур.
Герт сжал зубы в отчаянной злости. Потом он сказал:
— Хочешь, я прекращу твою боль?
Злость, должно быть, проникла в голос, потому что Артур резко взглянул на него и напрягся. Герт сам не до конца понимал, что он имел в виду, собирался ли он задушить Артура, если тот скажет «да», зарыдать, молить за него Богов —
договориться за него с Богами, выменять что-то — покорность — на его жизнь
— или же сделать что-то другое — невероятное — что-то…
Он вдруг понял, что делать, и, резко встав, направил на мага указательный палец, как пистолет.
— Вот что. Спасу я тебя, Артур.
— Как?
— Это моё дело. — Герт подхватил с пола свою рубашку. — Я скоро вернусь. Не умирай.
VI
К задуманному надо было подготовиться. Герт вспомнил всю релевантную информацию из сетевых выжимок основополагающих трудов по магии, которые читал в предшествующие дни, и зашёл в библиотеку, где, как он помнил, на столе стояла глиняная миска подходящего размера. Он исследовал миску, взвесил её на ладони, чтобы удостовериться, что это действительно глина, а не какой-то промышленный материал, сделанный под неё. Нет, глина. Потом он пошёл на кухню, нашёл и надел перчатки и взял рулон упаковочной плёнки. Выбрал подходящий нож, проверил на остроту, остался недоволен и несколько минут орудовал точильным камнем. Уходя, сложил всё в сумку, прихватив ещё и рулон бумажных салфеток.
Он подъехал к деревне в сумерках. С востока небо уже почернело, мерцали звёзды. Ещё полчаса, и ночь. Обители Богов нависали над Сити глыбами неземного — камня? металла? Их никогда не поглощала тьма, какая бы ни пришла буря. Парящие покои Царствующих были всегда одинаково хорошо видны. Герт избегал смотреть на них и о них думать, сконцентрировался на своей задаче. Он свернул на побитую просёлочную дорогу, поросшую по сторонам малиной, припарковал машину под ивами у небольшого пруда, взял
Дойдя до съезда на Толл, Герт вскоре нашёл что искал — запримеченный по дороге в Сноу Хилл участок. В глубине двора за высоким, но сквозным забором стоял крепкий каменный дом. Проезжая здесь днём, регулятор видел сидящую на крыльце старуху и девочку во дворе, у крана. Сейчас темнота скрывала запущенность двора и сада, а днём это было очень заметно. Кроме того, днём он не видел собаки. Может, её и нет — как раз умерла, новую завести не успели. У девочки были длинные светлые волосы, а старуха была в платке. Будь у него больше времени, Герт обогнул бы город и сделал что надо в каком-то бараке, где жили южные гастарбайтеры с семьями, набитые в эти нищенские жилища, как сельди в банку. Но ехать было слишком далеко, да и опасно — никогда не скажешь, что сможет увидеть южанин, магия там или нет. Герт кстати вспомнил, что Артур сказал о Богах, и вдруг понял, почему они наводнили южанами эту землю и Город и очевидно планируют разбавить или же вообще заменить ими местный народ. Боги питались верой, ну а южане верят гораздо крепче, наивнее, без сомнений. У них нет тенденции воспринимать Богов как торговых партнёров или, о ужас, обслуживающий персонал. Чего, отметил Герт, нельзя сказать о нас — после Делириона. Последним объектом веры стал здесь Артур — и чем кончилось. Мы ничему не верим.
Он подошёл к калитке, перебросил руку через верх и потянул задвижку. Калитка подалась лишь сверху — внизу была ещё одна задвижка, недоступная ему. Нет проблем. Герт снова задвинул засов стабильности ради и просто перелез через калитку внутрь. Хорошо быть здоровым, сильным и молодым… Собака не лаяла. Не чует; или её здесь нет. Он отодвинул оба засова, чтобы ничто не мешало ему бежать, если надо, и пошёл к дому.
Дверь на крыльцо открылась, выпуская жёлтый свет. Светловолосая девочка вышла. Она оглянулась, закрыла дверь за собой, нажала на кнопку у косяка и включила висящую над крыльцом голую лампу. Герт остановился, не доходя до ступенек, почти в круге света. Девочка его не замечала. Ей было лет семь или восемь. Полненькая, в синем платье. В руке у неё был спичечный коробок. Она чиркнула спичкой и стала зажигать торчащие из пивных бутылок свечи. Их было пять штук — на случай, если отключат свет, лампы перегорят или же пробки вылетят в доме. Девочка зажгла оплывшие старые свечи, оглянулась, всё ещё его не видя, и выключила лампу. Она стояла и любовалась свечами в ночи. Герт стиснул зубы, подошёл ко крыльцу и поднялся на ступеньку.
Девочка повернулась и посмотрела ему в глаза. Секунду они молчали.
— Привет, — нашёлся Герт.
«От твоего взгляда сыплется штукатурка со стен»
… - Не бойся, пожалуйста, я не злой. Включи свет, чтоб не было страшно.
Она так и сделала, спокойно повернулась и посмотрела ему в лицо.
— А! Я вас знаю. По телевизору видела, — и она робко улыбнулась.
— Наверняка. Я в телевизоре часто. Я городской регулятор, Герт Лайт.
— Что ты здесь делаешь? — дитя немедленно ему поверило. — Ловишь бандитов?
— Да, — обрадовался он. — Поэтому ты веди себя тихо. Могут услышать.
— Ага, — она перешла на шёпот. — Где твой пистолет?
— Потерял. Но у меня ещё есть нож. — Он вытащил нож и показал ей. — Очень острый.
Она заулыбалась сильней:
— Круто…
— Послушай, — сказал Герт, — нужна твоя помощь.
— А что? — она распахнула глазищи. Голубые. Приключение! Герт внутренне трепетал и одновременно был совершенно спокоен. Правильное дитя. То, что надо.
— Мне надо зайти к вам за дом. Я тут не знаю двора, ты можешь меня проводить? Со свечой. Только тихо.