Море и берег
Шрифт:
День клонился к вечеру. Пришло время отпустить в Новороссийск крейсер «Красный Крым» и эсминец «Шаумян». У них кончались запасы. «Красный Кавказ» пожелал им счастливого плавания и остался в заливе до прихода второго эшелона.
Эсминец «Железняков», у которого помимо боевых [107] повреждений обнаружилась большая соленость воды в котлах, ушел в Новороссийск еще раньше, вслед за «Незаможником».
Артиллерийскую поддержку теперь станут осуществлять эсминцы, пришедшие с первым эшелоном десанта, а также те, которые придут со
Морозный ветер и метель все усиливались. Нетрудно было представить, как тяжело приходится тихоходным, до предела нагруженным транспортам. Волна, крен, обледенение. Но верилось, что команды судов все выдержат.
И они действительно выдержали. Около полуночи отряд транспортов появился в Феодосийском заливе. К тому времени снегопад прекратился, взошла луна. Но море парило, покрывшись густым непроницаемым покрывалом. Над ним возвышались лишь мачты кораблей и судов. На мачты приходилось высылать наблюдателей, иначе корабли и суда шли бы вслепую.
Как только транспорты начали разгружаться в порту, я послал об этом донесение командующему и начальнику штаба флота. Прибывшему в охранении второго эшелона эсминцу «Сообразительный» приказал подойти к борту крейсера. В темноте эсминец ловко ошвартовался лагом у кормовой части «Красного Кавказа». Прощаюсь с Гущиным и вместе с офицерами штаба перехожу на «Сообразительный». Теперь он будет флагманским кораблем командира высадки, а крейсеру пора следовать в Новороссийск для устранения повреждений и пополнения запасов.
Из порта докладывают, что разгрузка транспортов идет медленно. Холодно, скользко. Особенно много возни с лошадьми. По сходням они не идут. Их надо заводить в деревянные клетки, привязывать, поднимать стрелами.
Задержка тревожит. До рассвета транспорты не выгрузятся, а утром возможны налеты авиации. Ведь снегопада уже нет.
Утром - это было утро 31 декабря - враг действительно бросил на порт несколько групп бомбардировщиков. Личный состав 63-й горнострелковой дивизии к тому часу был уже на берегу. С транспортов продолжали выгружать боевую технику, боеприпасы и лошадей. Воздушный налет не приостановил этой работы. Небольшие [108] зенитные пушки транспортов не без успеха отражали атаки самолетов. Команды судов проявляли под бомбежкой большое мужество.
Налет был сильным, но мы потеряли всего лишь один транспорт «Красногвардеец», потопленный у причала прямым попаданием бомбы. Возник было пожар на транспорте «Димитров», но команда быстро ликвидировала его. Так же быстро оказалось устраненным повреждение и на транспорте «Калинин».
В это утро, когда заканчивалась высадка второго эшелона десанта, радист «Сообразительного» старшина 2-й статьи Тимофеев принес мне на мостик очередную радиограмму. Глаза у старшины сияли.
– Из Ставки!
– произнес он радостным голосом.
С волнением читал я приветствие
Радиограмма пошла по рукам находившихся на мостике офицеров. Широкие улыбки, радостные восклицания. Затем эту радиограмму по трансляции объявили всему личному составу эсминца, передали на другие корабли.
А вскоре затаив дыхание мы слушали льющийся из репродукторов торжественный голос Левитана, читавшего сообщение Советского информбюро:
«В последний час.
Наши войска заняли Керчь и Феодосию.
29 и 30 декабря группа войск Кавказского фронта, во взаимодействии с военно-морскими силами Черноморского флота, высадила десант на Крымском полуострове и после упорных боев заняла город и крепость Керчь и город Феодосия.
При занятии Керчи и Феодосии особенно отличились войска генерала Первушина, генерала Львова и группа военно-морских сил во главе с капитаном 1 ранга Басистым.
Противник на обоих участках отходит, преследуемый нашими частями. Захвачены трофеи, которые подсчитываются».
Надо ли говорить, с каким восторгом мы приняли это сообщение родной Москвы! Моряки кричали «ура». Кто-то сказал: [109]
– Какой подарок к Новому году!
И тут только я вспомнил, что сегодня последний день 1941 года. Ни вчера, ни тем более позавчера думать об этом было некогда. Что ж, встретим Новый год как полагается.
Между тем из порта один за другим начали вытягиваться транспорты, закончившие разгрузку. В сумерках на «Сообразительный» возвратились с берега капитан 2 ранга Жуков и капитан 2 ранга Романов, который возглавлял отряд кораблей охранения второго эшелона десанта.
Выгрузка закончена. Можно вздохнуть с облегчением. Можно докладывать командующему и начальнику штаба флота, что боевые корабли и транспорты свою задачу, определенную планом Керченско-Феодосийской операции, выполнили полностью.
Мы сидим в командирской каюте и подводим предварительные итоги наших действий, а вестовые уже накрывают стол для праздничного ужина. Когда командир эсминца капитан-лейтенант Верков и военком корабля старший политрук Квашнин закончили обход кубриков, поздравляя личный состав с наступающим Новым годом, мы все разместились за столом. По праву старшинства мне надо было произнести тост.
– Давайте выпьем за краснофлотцев, красноармейцев, за матросов с наших транспортов, - сказал я, - за тех, без кого не было бы сегодняшнего успеха. За победу, товарищи!
До полуночи оставалось минут пять. Но тут в каюту вошел командир артиллерийской боевой части эсминца лейтенант Кириченко. Он доложил, что береговой корпост требует огня.
На «Сообразительном» раздалась боевая тревога. И вот уже гремит первый залп. Новый год мы встречали огнем по врагу.
Одним курсом