Море огня
Шрифт:
— Он обнаружил, чем ближе мы к Юпитеру… Ремер находился тогда в Парижской обсерватории…
— Лягушатник! — Фин даже сплюнул от разочарования.
— Да нет, Ремер — датчанин. А тогда он просто был в Париже, впрочем, нам сейчас неважно почему.
Миранда глубоко вздохнула, удивляясь про себя, что она так долго владеет вниманием капитана.
— Ремер обнаружил, что когда Земля на той же стороне от Солнца, что и Юпитер, то затмение луны Юпитера происходит раньше, чем когда Земля и Юпитер находятся по разные стороны от Солнца. Это значит, что свет от луны Юпитера приходит к нам быстрее, когда расстояние, которое ему нужно пройти, короче.
— Капитан, ты что-нибудь
— Кое-что, — Джек пожал плечами и снова посмотрел на рисунок.
Он решил, что, если свет идет из двух точек, которые ближе к друг другу, значит, свет движется с определенной скоростью. Если знать расстояние между точками, можно определить скорость его движения. Пожалуй, это можно сравнить с тем, что ему нужно больше времени, чтобы дойти из Барбадоса в Чарлз-Таун, чем из Чарлз-Тауна в Снибли-Крик.
Джек выложил все это Миранде, и чуть не лопнул от гордости, когда увидел ее восхищенный взгляд. Ее глаза сияли, будто он открыл ей все тайны мироздания. Он бы должен был обидеться: она, очевидно, считала, что он не способен ничего понять. Но вместо этого Джек спросил:
— А этот датчанин высчитал скорость света?
Сам Джек при желании мог в любую минуту узнать, какова скорость «Морского ястреба». Конечно» в небесах между Землей и Юпитером лаг не опустишь.
— Да, Ремер определил ее. — Миранда не верила сама себе. Она не сомневалась, что капитан не только понял, о чем она говорила, но и даже, кажется, выказывал некоторый интерес. — Вычислив разницу во времени движения света от спутников Юпитера до Земли и зная расстояние, Ремер определил, что она равна 141 тысяче миль в секунду.
Джек присвистнул свозь зубы.
Фин опять не утерпел и спросил:
— Капитан, ты веришь в это? Разве может что-нибудь двигаться так быстро?
— Н-не знаю, — Джек вернул пергамент Фину и встал. — А что такое свет? Что движется?
Миранда смотрела на него с благоговением. Вот вопрос, над которым они с дедушкой бились часами.
— Никто точно не знает этого. Ньютон, правда, думает, что свет состоит из частиц. Гюйгенс [10] настаивает на том, что это волны.
10
Христиан Гюйгенс (1629—1695) — нидерландский ученый. Изобрел маятниковые часы со спусковым механизмом, заложил основы теории удара. Создал волновую теорию света. Усовершенствовал телескоп, сконструировал окуляр. Открыл кольцо у Сатурна. Автор одного из первых трактатов по теории вероятностей
— Как в океане? — спросил Фин.
— Что-то в этом роде. Только эти волны движутся в одном-единственном направлении.
Капитан, казалось, раздумывает над ее словами. Через минуту, посмотрев ей в глаза, он поинтересовался:
— А что вы думаете?
Миранда удивилась, услышав этот вопрос, и одновременно была довольна тем, что он интересуется ее мнением, хотя ей и пришлось признаться, что она не знает, какой точке зрения отдать предпочтение.
Джек пожал плечами:
— Ну что бы то ни было, скорость большая.
— Да, свет передвигается так быстро, что мы не можем это увидеть.
На лице Фина было написано недоумение.
— Как это, быстрее взгляда?
— Да, следует помнить, что есть вещи, которые мы вообще не можем увидеть.
— О, например простейших.
Миранда испуганно посмотрела на Джека, тот воззрился на нее с подозрением, а Фин, осознав свою оплошность, попытался исправить положение.
— Да
— Вы хотите сейчас вернуться в мою… вашу каюту? — спросил он Миранду.
— Нет, если только мне не следует это сделать.
Она не поняла, рассердился он или нет за то, что Фин заговорил о простейших. Скорее всего нет. Капитан приветливо улыбнулся и сказал ей, чтобы она поступала как хочет. Миранда отметила про себя, что вряд ли все пираты обращаются со своими пленниками так изысканно вежливо.
Когда капитан Блэкстоун попросил извинения за то, что ему необходимо уйти, Миранда испытала непонятное разочарование. Так приятно было обсуждать открытия Ремера с человеком, который понимает, о чем идет речь.
Может быть, она сама виновата: плохо объясняет свои мысли слушателям. У Фина и Беспалого все еще был вид людей, которые ничего не поняли. Миранда попыталась объяснить еще раз, стараясь излагать свои мысли более простым языком, но они почти хором заявили, что об этом можно поговорить еще раз попозже. Было ясно, что им проще рассуждать об увеличенных личинках, чем о том, чего нельзя увидеть.
Пираты отправились работать, а Миранда стала перебирать свои черновые записи и удовлетворенно улыбнулась, когда нашла то, что хотела. Это был набросок мужчины, точнее, капитана Блэкстоуна. Никто, конечно, не мог бы догадаться об этом. Она, по крайней мере, на это надеялась. Черты неразборчивы, но она и не стремилась к портретному сходству. Ей хотелось зарисовать его мускулы. Такого натурщика не было у самого Леонардо да Винчи. Миранда изучала свой этюд. Она без ложной скромности могла сказать, что грудь и руки получились неплохо. Когда он сидел перед ней на корточках, она успела рассмотреть и мускулы бедер, но все остальное…
Если бы он согласился позировать! Миранда вздохнула: это было маловероятно, хотя он и выказал сегодня некоторый интерес к скорости света. Вряд ли он будет сидеть перед ней спокойно и позволит рисовать себя, тем более… обнаженным.
Миранда заерзала на своем неудобном сиденье. Почему сама мысль о капитане пиратов, который к тому же снял бы одежду, вызывает у нее определенного рода беспокойство и тяжесть где-то внизу живота? Ведь, в конце концов, она изучала в свое время наброски обнаженного тела во всех видах у многих художников. Например, в свое время она видела атлас Борелли [11] «Demotumanimalium » [12] . Тогда почему ей так трудно рисовать самой?
11
итальянский архитектор, работал в основном в Венеции
12
О движениях животных (лат.)
— Что мы тут делаем?
Миранда подпрыгнула от испуга и поспешно закрыла рукавом набросок. Шрам заглядывал ей через плечо, и Миранда всполошилась, испугавшись, что он увидел рисунок, но он ни о чем не стал спрашивать, и она успокоилась. Шрам вытер грязным красным платком лицо и добавил:
— Ух, жарко сегодня!
— Да, тепло, — согласилась Миранда. На самом деле, сидя в тени мачты на ветерке, она почти не замечала жары. Но, разумеется, другое дело — Шрам. Он работал на самом солнцепеке.