Море серебрянного света
Шрифт:
Все в порядке. И это не имеет никакого значения. Они умерли давным-давно, верно? А я сейчас сяду на диван… и немного отдохну.
Ты устала, Скоурос?
О, да, Стэн. Я действительно устала… очень устала…
Туман слегка рассеялся. Перед ней находилось что-то бледное. Луна? Удивительно близко. Но разве сейчас время для нее?
Нет, этот призрачный белый круг — лицо женщины, в сантиметрах от нее. Мой бог, нет. Я сейчас отключусь, прямо сейчас. Не хватает кислорода…
Каллиопа сдвинулась еще на несколько дюймов и
Не могу его открыть — он под ней…
Он слегка толкнула женщины головой, пытаясь заставить ее сдвинуться с блокнота, но хотя глаза незнакомки были широко открыты, она не пошевелилась. Черт побери, только не говори мне, что она мертва, пожалуйста, пожалуйста… Мертвый вес. Прямо на нем.Каллиопа толкнула руку немного вперед и с каким-то безумным интересом наблюдала, как та сомкнулась на блокноте. Она потянула, но пальцы соскользнули. Она попробовала еще раз, сражаясь с кровью, которая была не только на руках, полу и блокноте, но и туманом висела в воздухе, и даже залила ей уши, так что звук ударов сердца казался странным и далеким, как голос в морской ракушке.
Медленно, она протянула вторую руку. Луч боли в спине был ярче и жег больнее, чем любой огонь. Пальцы схватили блокнот и потянули. Он освободился.
Каллиопа мяла пальцами кровавую крышку, пока не нашла место, где надо коснуться. Блокнот открылся, сверкнул поразительно чистый экран.
Нет крови,осознала она. Наверно последнее такое место на Земле…
Она не имела понятия, что видит на нем, открытые файлы, движение в окнах — перед глазами все плыло. Она молилась только о том, чтобы аудио вход был включен. Она попробовала заговорить, не получилось, закашляла, заплакала, и попробовала опять. Голос вышел, тихий как шепот робкого ребенка.
— Позвони ноль… ноль… ноль.
Каллиопа разрешила голове опускаться до тех пор, пока не коснулась пола, который показался ей мягким, как пуховая подушка и пригласил поспать. Надо было еще добавить код полиции, но она даже не подумала об этом. Теперь все на коленях бога — считает ли блокнот ее голос? Установлен ли он так, что воспринимает голосовые команды? И даже если все сработает, сколько времени потребуется им, чтобы прислать машину?
Я сделала все, что могла,подумала она. Может быть… отдохнуть… немного.
Она не знала, прошли минуты или секунды, но она вынырнула из другого, еще более густого тумана, и увидела, как что-то движется перед ней. Каллиопа открыла глаза пошире, но это было все, что она могла сделать. Даже если это был сам Дред, она не верила, что может сдвинуться и на сантиметр.
Это оказалась еще одна окровавленная рука. Не ее.
Женщина, с лицом бледным как бумага, протянула руку, ее пальцы медленно тянулись к нему, как красно-белый паук. Каллиопа, не веря собственным глазам, смотрела, как рука поползла по экрану и начала неуклюже, но целенаправленно, открывать файлы и двигать картинки.
Она уничтожит звонок. Каллиопа попыталась было пошевелиться, но мускулы не подчинились. А что если он еще не считал мой голос? Какую еще хрень делает эта идиотка?
Окровавленная рука задвигалась медленнее, опять коснулась экрана, остановилась, потом соскользнула вниз, оставив за собой переливающийся малиновый след. Через быстро сгущающийся туман Каллиопа услышала, как женщина глубоко
Все,подумала Каллиопа. Она мертва.
— Отправлено, — прошептала женщина.
ГЛАВА 46
Мысли Как Дым
СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Высший Суд ООН рассматривает дело "Живой Разъем"
(изображение: отрывок из эпизода, посвященного Светлане Стрингер)
ГОЛОС: Высший Суд ООН в Гааге согласился заслушать дело Светланы Стрингер, которая утверждает, что сетевое шоу "Живой Разъем" не имело право снимать документальный фильм о ее любовной жизни и семейных неурядицах без ее согласия. Ее адвокаты утверждают, что если Верховный Суд уйдет в сторону, продолжая не обращать внимание на нарушения средствами массовой информации границ частной жизни, то вскоре ни у кого и не останется права на частную жизнь. Адвокаты американской сети, производящей "Живой Разъем", утверждают, что несколько лет назад мисс Стрингер, тогда еще подросток, подписала документ, разрешающий снимать документальный фильм о ее музыкальном образовании; и это автоматически означает, что она навсегда отказалась от своего права не быть наблюдаемой.
(изображение: Блинг Саберстроп, адвокат сети ICN)
САБЕРСТРОП: "Всем известно, что ООН защищает частную жизнь. Но, поймите, это идея, а не закон. Мы считаем, что это тот самый случай, когда истец хочет и иметь пирог, и съесть его — иметь частную жизнь только тогда, когда она этого хочет."
Вернувшись в сеть, он несколько мгновений смотрел на умирающую полицейскую, плававшую в собственной крови, но потом, со вздохом, закрыл окно. Слишком отвлекает. Слишком великолепное удовольствие. Проблема в том, что он не может быть везде одновременно.
Как ребенок в лавке со сладостями,подумал он.
Он хотел видеть последние мгновения этой суки-полицейской, но как раз это было одно из тех дел, которым можно заняться позже. Он хотел вытащить операционную систему из ее укрытия, раз и навсегда сломать ее псевдоволю, заставить ее прекратить приводящее его в ярость бессмысленное сопротивление и полностью подчиниться ему. Но больше всего он хотел поймать Мартину Дерубен, Рени Сулавейо и остальных беженцев, перенести их в свой бесконечный белый дом в виртуальном Аутбэке, и подарить каждому из них восхитительно-замысловатую, долгую смерть. Ожидания очаровывали: сначала он заключит их в тюрьму, запугает их, разрешит несколько мнимых побегов, даже сам примет участие в одном из них, потом в другом, так что он сам испытает несколько ужасных мгновений с ними, как сделал это с Кван Ли, играя надеждой и отчаянием, пока они почти не сойдут с ума.
Но не совсем, естественно. Потому что тогда окончание потеряет все остроту.
И все это он будет записывать. Он будет смотреть этот фильм снова и снова после того, как великое предприятие будет закончено, он отредактирует картину до полного великолепия, добавит музыку и спецэффекты — потребуется много часов, но это будет величайшее из всех удовольствий. Возможно однажды он даже разрешим кому-нибудь другому увидеть ее. Она станет объектом религиозного поклонения, по меньшей мере среди тех немногих людей, которые действительно понимают, как работает мир. И еще долго после того, как он умрет, его имя будут произносить с почтительным шепотом.