Море Троллей
Шрифт:
«Я — самый разнесчастный мальчик на всем белом свете, проклятый всеми норнами, сколько их там есть, — подумал он. — Хуже уже ничего и быть не может».
Но Джек крупно ошибался.
Глава 30
СМЕРТЬ С НЕБЕС
Для такой громадины драконица передвигалась на удивление бесшумно; по крайней мере, за гулом ветра и собственным дыханием Джек не расслышал ни звука. Драконица налетела сзади, точно гонимый ураганом лист. И скогтила их — Джек даже пискнуть не успел.
Нет, убивать их сразу зверюга не стала. Это было бы
В следующее мгновение тишину разорвал жуткий, оглушительный, душераздирающий визг. Джек тотчас же узнал его: этот был тот самый яростный вопль, что давеча прозвучал над погребальным костром Олафа.
— Это… это…
У Джека слова не шли с языка. От головокружительного полета и страха к горлу подступала тошнота.
— Это дракон, — закончила за него Торгиль.
Джек видел, что девочка пытается разжать драконьи когти. Измученная и ослабевшая, она все равно не сдавалась без боя.
Припекает, — заметал Джек.
И увы, нимало не погрешил против истины. От когтей исходил испепеляющий жар; мальчику приходилось вертеться и ерзать, чтобы не сгореть заживо. Между тем они поднялись уже довольно высоко над землей. А драконица все летела и летела вперед, примерно на одном уровне с утесами. При каждом взмахе крыльев лицо Джека овевали потоки раскаленного воздуха, а драконьи кости жалобно поскрипывали, точно корабль под парусами.
«А ведь это живой кнорр », — ни к селу ни к городу подумал Джек, вспомнив, как много недель назад Олаф говорил нечто подобное: «Мы называем его так, потому что шпангоуты его все время скрипят — кнорр, кнорр, кнорр. Привыкаешь к этому не сразу… »
Тут драконица взмыла еще выше — и зависла в воздухе. Затем она разжала когти, и Джек с Торгиль, пролетев несколько метров, шлепнулись в кольцо камней. Со всех сторон на них уставились круглые, блестящие, пронзительные глаза. Джек едва не завопил от ужаса: он понял, зачем их сюда притащили. Учить драконят охотиться — вроде как кошка притаскивает котятам еще живых мышей.
— Бей между нагрудными пластинами у самой шеи, — шепнула ему Торгиль. — Так меня Олаф учил.
Джек ушам своим не поверил. Да ведь девчонка бодра и готова к битве! Сам же он, по правде говоря, ни к какой битве готов не был. Драконята его просто-напросто завораживали. Они шипели, раскачивались из стороны в сторону и выгибали шеи. Глазки их недобро поблескивали. И как только Торгиль может помышлять о драке — здесь?! Для них все кончено. Они обречены!
Четверо чудищ — каждое раза в два крупнее Джека — собирались с мужеством, подстрекаемые увещеваниями матери. Драконица, усевшись на краю гнезда и зажмурив гигантские золотистые глазищи, издавала булькающие звуки — ни дать ни взять, закипающий чайник.
Отважное Сердце высунул голову из мешочка и пронзительно каркнул. Драконица отпрянула назад, словно ужаленная.
— Они что, разговаривают? — шепнул Джек.
— Не знаю. Следи за зелененьким. Он тут самый наглый.
Девочка не ошиблась: зеленый дракончик хищно поглядывал на лакомые кусочки, принесенные матерью, и уже облизывал свои чешуйчатые губки длинным змеиным язычком. С язычка срывались и с шипением падали на землю крупные капли слюны или чего-то (ведь слюна не шипит!) очень на нее похожего. Остальные трое опасливо косились на брата. Эти были заметно меньше и золотистые — в мать. Девочки, догадался Джек.
Между тем Отважное Сердце раскаркался и расстрекотался как безумный. Похоже, он убеждал в чем-то драконицу. Вот она зашипела, хлестнула хвостом. А затем резко взмыла в воздух и понеслась прочь.
Отважное Сердце занялся драконятами. Те вроде как тоже понимали, что говорит ворон, но были слишком малы, чтобы надолго задержать внимания на чем бы то ни было. Одна из золотистых дракониц зевнула и почесала толстое пузико длинными когтищами. Она, похоже, собиралась вздремнуть.
— Торгиль, ляг на землю, — шепнул Джек.
— Я не трусиха! — яростно возразила девочка.
— Это не трусость. Это хитрый план, — убеждал ее Джек. — Сдается мне, охотиться они еще не умеют. Если мы припадем к земле и замрем, думаю, они даже внимания на нас не обратят.
— Торгиль, дочь Олафа, никогда не отступает!
Зеленый дракончик изогнул шею, внимательно приглядываясь к девочке. Вновь затрепетал змеиный язычок. Убедить воительницу внять голосу разума Джек отчаялся. Но если она сию же секунду не замрет неподвижно, они оба погибнут.
— Лежи тихо, пусть потеряет бдительность. А тогда нанесешь удар, — посоветовал Джек.
Видимо, это прозвучало более убедительно, потому что Торгиль тотчас же послушалась. Дракончик долго еще на нее таращился, а потом все-таки отвлекся на пролетающего ястреба.
Отважное Сердце запрыгал перед чудовищем. Джек, затаив дыхание, ждал рокового броска, но ворон, похоже, просто-напросто обсуждал с дракончиком что-то важное. Птица каркала, подскакивала, кивала в сторону золотистых драконят. Джек не понял вороньей тирады дословно, но общий смысл был яснее ясного:
— Глянь-ка, а ведь мамочка отлучилась! Самое время избавиться от соперников…
Чем громче каркал Отважное Сердце, тем больше распалялся зелененький и тем сильнее нервничали золотистые. Внезапно, с пугающим проворством, зеленый дракончик метнулся через все гнездо, едва не задев когтями Джека с Торгиль, ухватил сестер за шеи — шмяк, шмяк, шмяк, одну за другой — и пошвырял их вниз с утеса!
Джек слышал, как те пищали, пока падали. Они же все равно что птенцы желторотые, даже летать еще толком не научились. Зеленый дракончик запрокинул голову, издал пронзительный победный вопль… и тут Торгиль, вскочив на ноги, ударила его ножом между нагрудными пластинами у самой шеи. Победный визг оборвался на середине. Дракончик забился, заметался, попытался вырвать нож из раны — но удар оказался смертельным. Чудовище рухнуло, подмяв под себя воительницу.