Мороз К.О. Мэр Ёлкино
Шрифт:
Это я путана?!
– Что? – пищу, вытягиваясь струной и расставляя руки на поясе. – Никакая я не путана. Вы о чем? Это вы, вообще, про меня?
– Можешь быть свободна, – поднимается он со стула и отворачивается. – Я свяжусь с Виолеттой и отменю заказ.
– Заказ? – как попугай повторяю.
Я от такой наглости в шоке. Про дорогу, пуговицы, оргазм – про все забываю.
Осматриваю мощную спину и затылок, а потом не выдерживаю такого оскорбления. Хватаю со стола пустое алюминиевое ведро и одеваю мэру на
Глава 3. Снегурочки нет! На зачатии!
– Я не путана!
Вообще, я очень воспитанная. Даже слишком.
Поэтому сама дурею от своей выходки.
Пугаюсь страшно!..
С ужасом наблюдаю, как Константин Олегович обхватывает широкими ладонями ведро и снимает. Поворачивается ко мне. Густые брови съезжают к переносице, а полные губы кривятся.
– Вы всегда так на отказы клиентов реагируете? – спрашивает он, приглаживая густые светлые волосы. – Зачем вы это сделали?
Сжимаюсь в комок и облизываю пересохшие губы. Единственный мужчина, с которым я общалась близко и долго, – мой отец. Он обычно орет так, что у меня уши от страха закладывает.
– Это… прием такой. Сурдологический… – тут же придумываю.
– Что?
– Ну… Я же вам русским языком сказала: никакая я не путана! А вы будто не слышите. Вот я и решила перекрыть вам зрительный канал, чтобы острота слуха усилилась. И вы наконец-то услышали – не путана я!
Мэр осторожно возвращает ведро на стол, с силой потирает покрасневшую щеку. Садится на скрипучий стул и смотрит на меня как на душевнобольную. Чуть с опаской. Если бы у него красная кнопка под столом была – лупанул бы по ней от души, уверена.
Потом морщится и задевает пальцами висок.
– Боже. Вам больно? – тут же вспоминаю о своем профессиональном призвании.
Я шла в медицину осознанно. Закончила училище, а вот в Медакадемию по определенным причинам в этом году не поступила, но обязательно буду пробовать в следующем.
Сейчас работаю процедурной медсестрой в больнице и уверена, что это даже больше, чем просто призвание. Ведь первое, что человек слышит, когда рождается, – это наш голос. Голос медицинской сестры.
– Я думал, ты от Виолетты, – поправляет он снова барсетку.
Подзарядка у него там, что ли?.. Трогает постоянно.
Я одергиваю пальто. Встряхиваю кудри ладонью, чтобы придать им объем, и набираю в легкие воздух, решив высказать о сотрудниках мэра все, что вот уже десять минут грузом лежит на сердце.
– Я так понимаю, с ней вы не знакомы? – опережает он. – Это совпадение?..
Я сникаю и кисло отвечаю:
– Ну смотрите. Последняя Виолетта, которую я знала, была из моей начальной школы. Как-то она крупно меня подставила перед учительницей с поделкой из шишек, поэтому, если вы говорите именно про ту Виолетту, я даже рада, что она в итоге пошла не по той дорожке.
– Да вы сама опасность.
Константин
– Почему вы сказали про совпадение? – откашливаюсь.
Он смотрит на экран телефон и сухо отвечает:
– Я попросил отправить ко мне актрису. Можно студентку, для роли Снегурочки сегодня вечером. А тут вы заявляетесь, да еще в сапогах…
– Можно подумать, в сапогах только путаны ходят!
– У Виолетты разный контингент девочек. Поэтому я и ошибся. Простите.
– И вы простите, – улыбаюсь. – Ну… За ведро.
– Ерунда. Я административный работник, со мной чего только не делали…
Я тихо посмеиваюсь и еще раз рассматриваю его по-мужски симпатичное лицо.
– Ладно, – в его глазах пропадает всякий интерес. Они становятся пустыми. – Кто вы и зачем вы здесь?
Наконец-то!..
– Я приехала сюда из города и сейчас не могу уехать. А ваш… – киваю на окно, – дорожник… отказывается чистить трассу.
– Что? Опять замело? – равнодушно спрашивает, поглядывая на улицу.
– А вы как думаете? Такой снегопад. Прикажите своему работнику, чтобы срочно поехал туда… Немедленно!
– С чего вдруг? Рабочий день окончен. У нас тут не город. Бывает заметает.
Смотрит на часы, чем безумно меня раздражает. Я, словно в кресле у зубного, издаю какие-то нечленораздельные звуки. Слова вымолвить от такой халатности не могу.
– Завтра с утра все почистят. Раз уж экстренная ситуация…
– Экстренная? Вы все издеваетесь?
Все-таки у медицины и административных работников абсолютно разное понятие экстренности. Так и вижу, как наш врач, Олег Палыч, философски произносит: «У пациента кровотечение? Хорошо… завтра утром экстренно прооперируем».
– Вы же к кому-то приехали? – спрашивает мэр.
– Вообще-то, к дяде на…
– Вот у него и переночуйте, – перебивает.
– Я не могу у него, – растерянно произношу, вспоминая кладбище.
А потом в памяти всплывают вечерние планы. Щеки стыдливо потираю и руки на груди складываю.
– Мне сегодня надо в город, – настаиваю. – Пожалуйста!
Константин Олегович еще раз на меня смотрит. Глаза снова едут не по маршруту – грудь, плечи, лицо. Задерживаются на шапке.
– Я могу вам помочь, если вы поможете мне, – сухо предлагает, деловито потирая запястье.
– Помочь? Вам? И чем же?
Желваки у него на скулах играют. Видимо, просить Его Величество Елкино не привык.
– Мне надо съездить в дом престарелых. Поздравить стариков с Новым годом и вручить подарки от администрации, – показывает на алюминиевые ведра. – Снегурочкой должна была быть моя помощница, но она именно сегодня отпросилась на зачатие…