Мороженое со вкусом чили
Шрифт:
— Не исключаю. Иногда парни, — сделал акцент на слове, — провоцируют ссоры, потому что вы более эмоциональные. И для нас это означает, что вы все еще что-то к нам чувствуете. А вот если девушка начинает не обращать внимания, как это произошло между ними на вечеринке, то это звоночек. Спорю на то, что Фролов несколько дней ходил сам не свой.
— Получается вы специально выводите нас, чтобы понять значите ли вы для нас что-то или нет? — удивленно подняла брови.
— Именно. У девушек тоже есть свои секреты и манипуляции, — подмигнул он. — Видимо, по этой причине,
— Вызвать ревность Вики? — изумилась.
— Да. Он знал, как она будет себя вести. Если бы чувства умерли, то она просто не обращала бы внимания. А так как этого не случилось, и она устроила сцену в столовой, значит чувства еще есть. Но при этом у обоих болит душа, потому что приходится играть свои роли до конца.
— И что им мешает поговорить друг с другом? — уселась удобнее.
— Страх, — Громов придвинул меня ближе к себе.
— Хм…Они боятся, что кто-то из них отвергнет? — я положила голову ему на плечо.
— Скорее всего. О, начинается. Твоя подруга пошла ва-банк, — усмехнулся.
Из динамиков заиграла песня и Покровская, схватив Краснова за руку, потащила того танцевать. Медленный ритм и соблазнительный голос девушки погружал гостиную в интимную обстановку. Пашка прижался к ней сзади и водил руками по талии и бедрам. Она завела руки ему за шею и начала танцевать, сексуально двигаясь. Поползла вниз и опять наверх, повернулась лицом и обняла за шею. Краснов довольно улыбался, а она водила руками по его груди и возвращалась обратно к шее. Темп нарастал. Он развернул ее обратно к себе спиной и наклонил вперед, проведя рукой по спине. Я перевела взгляд на Игоря. Он взял Еву за руку и тоже потащил танцевать.
— Что-то будет, — сжала руку Макса.
Громов тихо кашлянул в кулак, сдерживая смех и напрягся спиной, если вдруг понадобится влезть.
— А почему ты не танцуешь? — тихо спросил он, коснувшись губами уха.
— Я стесняюсь…
— Тогда мы это исправим, — улыбнулся и провел губами за ухом, подцепив мочку и продолжая целовать чувственную часть. Я охнула.
— И как же? — наблюдая за баттлом между парочками, тихо сглотнула.
— Узнаешь. Есть у меня один сюрприз. Оставь следующие выходные нам.
— Хорошо… — глубоко вздохнула, когда его пальцы прошлись по оголенной руке.
Громов не побоялся признаться мне. Не испугался ответственности. Так почему же некоторые люди просто не могут взять инициативу в свои руки и сделать первый шаг? Зачем ненавидеть, когда на самом деле любишь? Зачем настолько усложнять свою жизнь непонятными играми? Вика извивалась в руках Краснова, наплевав на окружение. Фролов злился. Очень. Взгляд становился все злее и злее. Последней каплей стало, когда Пашка завел пальцы под платье, приподняв низ, пытаясь коснуться ее внутренней части бедра. Игоря прорвало. Он отодвинул Калинину и двинулся к нему. Толкнул в грудину рукой и громко сказал:
— Ты совсем долбанулся?
Музыка вырубилась. Все ребята, находившиеся на вечеринке, затихли. Кто-то достал мобильник и начал снимать, но Фролов отобрал из рук и швырнул телефон на пол.
— А в чем проблема, дружище? У тебя Ева,
— Заразиться хочешь? — свысока посмотрел на Покровскую, которая подошла к нему вплотную.
— Проблемы, Фролов?
— О да. Не хочу, чтобы мой друг пострадал от тебя, — хмыкнул.
— Неужели? А сам не боишься подхватить заразу от местной шлюхи? — процедила сквозь зубы, ненавистно смотря тому в глаза.
Атмосфера накалялась. Громов осторожно отодвинул меня в сторону, но не выпускал из рук и наклонился вперед, если потребуется подорваться на помощь.
— Это ты о себе что ли? — оскалился Игорь, смотря на нее так, словно перед ним находится чья-то рвота.
— О. Ну раз, я шлюха, которую боится сам Фролов. Может проверим? Встретишься со своим страхом, — она с вызовом прошипела и схватила его за руку.
— Может поможем? — прошептала я Максу, а он в ответ отрицательно качнул головой, поджав губы лишь бы не улыбнуться.
— Не надо. Влезем тогда, когда действительно нужно будет. Это их разборки, Веснушка.
— Отцепись. Не хочу марать об тебя руки, — разозлился, но было поздно.
Покровская придвинулась к нему ближе, загораживая тем самым свои действия. Она на взводе. Фролов перешел некую грань, где никто не смел этого делать. Ее лицо становилось бордовым от ярости. Глаза метали молнии. Вика завела его руку под платье. У меня округлились глаза. Громов поперхнулся и отвел взгляд. Одно радует, с нашего угла никого нет, и никто не видит. Ладонь Игоря оказалась в ее трусиках. Его глаза мигом потемнели. Грудь вздымалась. Затем она второй рукой обвела его шею и поцеловала в губы, сжимая пальцами запястье и нажала посильнее. Он дернулся назад, словно обжегся. Покровская грубо целовалась с ним, и заставила все же ответить. Игорь сдался и подался внутреннему порыву. Она двигала его рукой у себя под платьем и приоткрыла глаза. Прервала поцелуй, больше похожий на торнадо, чем на страсть влюбленных людей.
— Укололся, Фролов? — с отвращением вытащила руку обратно и со всей дури влепила пощечину со слезами на глазах. — Ты просто ублюдок, которого никто не полюбит. Ни одна девушка не захочет быть с такой мразью, как ты. Надеюсь, твое гнилое сердце разобьется раз и навсегда.
Она убежала прочь. Их невидимая нить, сотканная из ненависти, порвалась. Я увидела, как все живое в человеке замертво испарилось. Макс, оказавшись рядом с Игорем, прошептал одну единственную фразу, когда я проскочила вперед за ней:
— Ты ее потерял.
Глава 10
Громов налетел, не окликая и не дожидаясь реакции, вдавил Игоря в пол, прижимая ему коленом грудную клетку, прошипел:
— Ты. — Удар. — Ублюдок.
Затем еще один, и еще один. Макс озлобился. Фролов поставил руки в блоке и уворачивался от кулаков. Я держала Вику за талию, прижав к себе, пока она вырывалась и покрывала того трехэтажным матом.
— Ты мразь, Фролов! Выберусь и оторву тебе яйца! — шипела она, сглатывая слезы обиды. У меня сжалось сердце.