Мороженое со вкусом чили

Черника Лера

— Ты еще здесь? — рявкнула она и встала на пошатывающихся ногах от выпитого.

— Лиз, сядь. Не марай руки, — Таня дернула за руку и усадила обратно за стол.

— Что б духу твоего здесь больше не было! — крикнула напоследок перед тем, как я выбежала из квартиры.

Не хватало воздуха. Вызывая лифт, поняла, что меня трясет. От злобы. От того, что так долго терпела. Оказавшись на свежем воздухе, я побежала вперед. Слезы катились из глаз. Теперь можно рыдать. Не хочу ни о чем думать. Не оборачиваясь, бежать дальше и дальше. Грудную клетку защемило и меня прорвало. Остановившись у скамейки соседнего дома, я села на лавку и окончательно разрыдалась.

Горько, тяжело, надрывно. Словно меня облили помоями. Желание помыться до остервенения. Содрать с себя кожу и лишь бы ничего не чувствовать. Спустя пять минут, достала мобильник из кармана и позвонила по первому попавшему номеру, не разбирая букв. Поднесла трубку к уху и слушала гудки. Раз, два, три… На четвертый, услышала ответ:

— Соня? — хриплый голос вернул меня на землю. Я только что позвонила Громову.

— Макс… — задыхаясь, из последних сил. В голове крутились мысли «Спаси меня. Забери. Укрой. Обними. Защити».

— Что случилось? — его тон резко изменился.

— Я могу…пере…ночевать… — пыталась собрать слова воедино.

— Где ты? Веснушка, где ты находишься? — я услышала в динамике шуршание.

— Недалеко от дома…пожалуйста…Макс…

— Жди меня. Буду через пятнадцать минут. Никуда не уходи. Поняла?

— Хорошо…

Он сбросил звонок. И снова слезы захватили меня. Кое-как нажав на иконку WhatsApp, открыла чат с отцом и написала:

«Я не вернусь домой, пап. Прости, но мама совсем слетела с катушек. Не ищите меня».

Отправила. Две галочки загорелись серым. В сети его нет. Мне стало все равно. Достав наушники, подключила их и включила песню. Только бы не оставаться со своими мыслями наедине. Глаза слипались от усталости. Знакомые строчки и голос девушки уносил далеко-далеко. Я начала расслабляться и неожиданно уставилась в одну точку. Так вот, что испытывают люди, когда их ломают. Черную пропасть. И мир растворяется. Песня играла на повторе несколько раз. Сквозь нее послышался гудок от машины. Слабо повернув голову, увидела, как из джипа вылез Макс. Он бежал ко мне. Галлюцинация? Он правда приехал?

— Соня! — усевшись на корточки передо мной, взял за руки в теплые ладони и посмотрел снизу вверх. — Что случилось?

— Забери меня отсюда…

— Пойдем, — он встал и потянул к себе.

На слабых ногах, послушно встала и хотела взять сумку, потянувшись к ней, как меня опередили. Громов сам забрал ее.

— Мне некуда идти. Прости… — шла за ним, уставившись на асфальт.

— Все в порядке. Я живу один. Садись, — Громов аккуратно посадил меня на переднее сиденье, а сумку закинул назад вместе с рюкзаком.

Сам оббежал капот и уселся на водительское место. Ничего не спрашивая. Не разговаривая со мной. Молча тронулся с места. Я покосилась на него, отмечая про себя его домашнюю одежду. Футболка и теплые спортивные штаны. Волосы взъерошены, а лицо помятое. Но он приехал за мной, не смотря на сон. Не смотря на ночь. Макс сорвался и забрал меня. Это ли не показатель его слов перед тем, как моя жизнь окончательно рухнула в бездну.

— Спасибо, что приехал…

Он успокаивающе положил руку мне на ногу, и я уснула под приятный звук движущейся, в безопасное место, машины.

Глава 8

— Соня, — вывел тихий полушепот из эйфории. — Просыпайся…

Я разлепила опухшие глаза и вытерла мокрые щеки. По-видимому, плакала пока дремала. Взгляд никак не хотел фокусироваться и пришлось сделать небольшое

усилие. Оторвалась нехотя от кресла и повернула голову.

— Мы приехали?

Все казалось кошмаром. Слова матери, брошенные в гневе. Мой побег и ночной звонок. В голове не укладывалось произошедшее. Вновь почувствовала разочарование. Гнетущее и досадное. Будто внутри разбилось стекло. Но нет, это мое сердце и душа. Оба притихли лишь бы их не трогали и оставили в покое хотя бы на время. Не ковыряли свежую рану. Не пытались отдернуть кровавый бинт.

— Да. Пойдем, — Громов осторожно взял меня под руки и приподнял. — Облокотись.

Второй рукой он схватил рюкзак и сумку с асфальта. Я приобняла его за плечо. Ноги совершенно не слушались. Каждый шаг отдавался с трудом. Эхом услышала сигнализацию. Макс не торопился, не бежал, а шел рядом и терпеливо ждал, заботливо придерживая за талию. Прошло минут десять перед тем, как оказаться в его квартире. Свет в коридоре не выключен, как обычно бывает, когда люди уезжают. Он небольшой, но просторный с темно-коричневыми стенами и белой мебелью. Справа стоял огромный шкаф-купе для верхней одежды, а слева висело зеркало. Внизу расположилась маленькая тумбочка-лавка с кожаной обивкой. Громов поставил на нее сумку и повесил рюкзак на крючок за спиной, прижавшись телом ко мне. От него веяло теплом. Захотелось обнять, прижаться, спрятаться. Но я сделала иначе, уткнулась ему лицом в плечо. Он замер на мгновение и медленно приобнял в ответ. Закрыл своими руками от внешнего мира. Защитил обожженную душу. Словно понимал мое состояние. Как-будто сам когда-то был сломан. Не выдержав, обняла его еще сильнее насколько возможно. Он не растерялся и опустил ладонь на голову. Стал гладить по волосам и шептать:

— Ты в безопасности. Все хорошо…

Слова, которые вселяли надежду. Резкое завывание заставило нас вздрогнуть и расцепить объятия. Снизу на нас смотрел Крендель взволнованно виляя маленьким отростком хвоста. Он беспокойно обнюхивал хозяина и поскуливал.

— Привет, малыш, — слабо улыбнулась и посмотрела на обоих. — Ты прости, что вот так…

— Не извиняйся, — Макс приподнял мое лицо за подбородок двумя пальцами и заглянул в глаза. — Прекрати. Ты ничего криминального не сделала. Ты попросила о помощи, я приехал, как только смог. Все остальное неважно. Договорились?

По щеке скатилась слеза. Он вытер ее большим пальцем, не отрывая темного взгляда. Теплая волна прошлась по всему телу.

— Да, — прошептала одними губами, привыкая к его прикосновениям.

Громов наклонился ближе и поймал губами очередную слезу.

— Я с тобой.

— Знаю, — зарылась носом в его шею.

Опять его аромат, кружащий голову. Вздохнув, расслабила плечи и утонула в нем. Сколько мы так стояли мне было абсолютно неважно. Но не собаке, бегающей вокруг нас, как маленькая акула.

— Я не успел его покормить, — хрипло усмехнулся, щекоча ухо.

— Ох! Прости, Крендель. Оставила тебя голодным, — расстроенно выпучила губы и отстранилась от него.

— Пойдем я проведу экскурсию, чтобы ты чувствовала себя уютнее, — Громов взял меня за руку и переплел наши пальцы, а потом уже двинулся вперед.

За ним радостно побежал Крендель. Я двигала головой, рассматривая интерьер и кусала губу. Хоромы. Ничего другого не придумаешь. Оформлена она в темных тонах со светлой мебелью. Пройдя длинный узковатый коридор, вышли к гостиной. У меня отвисла челюсть. Панорамные окна. У него огромадные окна на город. И каждый день он может наблюдать за жизнью сверху.