Морозко. Сказка для взрослых
Шрифт:
Глава 1. Ася
Ася
Вытерев слёзы, я свернула с раздолбанной просёлочной дороги на более широкую, относительно ровную. Относительно… По обеим сторонам от неё возвышались сосны, зимний лес был тихим, спокойным. Почти полночь, а я… Всхлипнув, я вновь смахнула так и наворачивающиеся на глаза слёзы. Не хотелось ни праздников, ни Нового года. И, наверное, стоило бы остаться, но… Я снова всхлипнула. Если бы осталась, потом было бы только хуже. Что за Новый год такой? Близкие люди где-то, а я… Я посреди зимы, посреди леса, посреди собственной жизни.
Двадцать девять… Казалось бы… А где оно — счастье? Муж, дети… Я посмотрела на своё запястье. Уродливый лиловый синяк начал бледнеть, но всё ещё отчётливо виднелся на моей бледной коже.
Муж ненавидел мои слёзы. Иногда мне казалось, что он и меня-то саму ненавидит. Тогда зачем всё это? Порой я задавала себя этот же вопрос. Молодая была, глупая… Он — красивый, сын уважаемых людей, а я… провинциалка. Девочка из пригорода Можайска. У нас и дома-то нормального не было — так, деревенский. Приехала учиться в столицу, а тут он… Потом первый ребёнок, второй. Институт, конечно же, бросила, мечты о высшем, о будущем, так и остались мечтами. Жена, мать. И вот, теперь мне двадцать девять… Красивая, вроде бы — глаза большие, светло-карие, волосы длинные, волнистые, цвета выцветшей на солнце соломы. Когда-то за мной самые красивые мальчики школы бегали, а теперь что? Синяки по всему телу и жизнь по расписанию. Ровно в восемь домой. Этот Новый год я хотела встретить со своими близкими — детьми, родителями, и снова «но». Это вечное «но»…
Павел позвонил два часа назад, и попросил… попросил, чтобы я приехала. Вообще-то он должен был вернуться только третьего. И он попросил. Попросил… Я усмехнулась. Если он попросил, значит, я обязана. Не важно, где я и с кем. С детьми ли, с родителями. Не послушаюсь — хуже будет. Он вернулся раньше, и всё…. Сын уважаемых родителей, а я — девочка из деревни. Обида, слёзы… Я всхлипнула. Зимний лес походил на декорацию к детской сказке. Такой же чинный, благородный, величественный. Снег искрился в свете, отбрасываемом фарами моего внедорожника — подарок Павла на прошлый день рождения.
Счастлива ли я? Этот вопрос, внезапно всплывший в моём подсознании, заставил меня глухо, надсадно рассмеяться. Сейчас я, наверное, походила на умалишённую… Одна посреди заснеженного леса, до Нового года всего пара часов, и этот глухой, режущий душу хохот. А ведь когда-то я смеялась иначе — звонко, по-девичьи. Снег под колёсами был рыхлый, и машина двигалась вперёд словно бы нехотя, с одолжением. Ещё несколько метров, несколько тёмных стволов…
Мотор заурчал, под капотом что-то застучало, заскрежетало. Внутренности у меня натянулись. Не хватало мне ещё проблем с двигателем. И где искать автосервис? Канун Нового года, глухая просёлочная дорога… Я нажала на педаль газа, потом ещё и ещё… Но, вместо того, чтобы двинуться вперёд, внедорожник намертво застрял в снегу. Я попробовала нажать на педаль газа, но мотор работал вхолостую. Ладно… Без паники. Что говорил мой учитель ОБЖ? В любой стрессовой ситуации главное — без паники. Без паники, значит, без паники. Лес, канун Нового года, муж, ожидающий меня к столу… Без паники! Конечно, без паники! Можно было выйти, открыть капот и сделать вид, будто я хоть что-то понимаю в устройстве двигателя, но… В устройстве двигателей я ровным счётом ничего не понимала. Зимний лес, походящий на декорацию к сказке, постепенно превращался в фон моей погребальной песни. Отличное сопровождение, надо сказать… Павел желает видеть меня к бою курантов, а если я не приеду, всё… Непослушания он не потерпит. Порой я задавалась вопросом — кто я для него? Кукла? Послушная девочка? Козёл отпущения? Наверное, по-своему он меня любит… В той мере, в какой вообще умеет любить. Странной такой любовью, особенной, собственнической, извращённой.
Я посмотрела на экран мобильного телефона — связи нет. Очередной нервный смешок. И что мне делать? Идти через сугробы? До трассы километров семь, не меньше… Но если я не появлюсь к бою курантов… Об этом мне даже думать не хотелось. Муж чётко, но предельно ясно сказал: «к двенадцати ты должна быть дома». А если он сказал должна, значит, должна. Так и никак иначе. Вот уже десять лет должна. Должна-должна-должна.
Я обессилено уронила голову на руль. В душе поднималась обречённость. Устала. Да, пожалуй.
Жалость к самой себе нахлынула бурлящим, мощным потоком. Со мной редко случалось что-то подобное, и всё же… Уткнувшись в собственные запястья, я горько зарыдала навзрыд. Новый год, чёрт его подери! Да провались он пропадом! На кой мне это всё?! Зимняя сказка… Волшебство, праздник, грёбанный оливье и пожелания от близких?! Для Паши не важно — по какой причине я не смогла добраться до дома к двенадцати. Машина заглохла? Телефон не ловит? Разве это причина? От примитивной жалости к самой себе я расплакалась ещё сильнее. Двигатель окончательно заглох, в машине стало холодно. Так и сдохну тут в новогоднюю ночь. А может, и к лучшему оно?! Не будет ничего — ни этих синяков, ни бесконечных унижений, ни страха. И золотых колец не будет, и моря, и гор, и улыбок моих крошек… Как же всё докатилось до такого? Золотая клетка… Вот оно что — это золотая клетка. Ни вырваться, ни отказаться. Потому что…
Внезапно мглу ночи разрезал свет фар. Я встрепенулась. Неужели мне повезло? Почти одиннадцать вечера… Быстро вытерев мокрые глаза, я принялась открывать дверцу. Замёрзшие пальцы не слушались, и получилось у меня не с первого раза. Буквально вывалившись на мороз, я преградила путь большой чёрной Тойоте, походящей на страшное чудище. Свет фар ослепил меня, и я прикрыла глаза рукой. Страшно не было. Разве может быть хуже, чем уже есть? Стоя в желтоватом отблеске габаритных огней внедорожника, именно так я и думала. Хлопнула дверца, снег заскрипел под тяжёлыми подошвами мужских ботинок. Убрав ладонь от лица, я увидела мужской силуэт, а спустя из миг из темноты показался он — крупный, широкоплечий. Его взгляд тут же пронзил меня. Ослеплённая фарами, я не могла разглядеть его лица — выражения, цвета глаз. Видела лишь упрямый квадратный подбородок и покрывающую скулы тёмную щетину.
Глава 2. Ася
Ася
— Ты всю дорогу перегородила, — с ходу заявил он, и в голосе его прозвучало откровенное раздражение.
Я так и обмерла. В тоне незнакомца слышалась откровенная враждебность. Можно бы было извиниться, но за что?! Видимо, не всё ещё убил во мне Павел. Какие-то отголоски гордости давали о себе знать. И этот… Может быть, то были и не отголоски гордости, а бывшая безбашенность? Ведь прежде я была бойкой, жизнерадостной…
— У меня машина заглохла, — нагло заявила я, делая шаг вперёд, прямо в снежную ночь.
— А я-то тут при чём? — жёсткую линию рта исказила усмешка.
Я опешила. Я-то надеялась на помощь, а тут… От такой бесцеремонности, я даже не нашлась, что сказать. Нет, я, конечно, тоже могла бы попросить, но…
Внезапно незнакомец сделал шаг из темноты и оказался прямо передо мной. Его всё ещё скрывала тень, поэтому различить конкретные черты мне было трудно. Я задрала голову — при моих метр шестьдесят, я едва доходила ему до ключиц. Высокий, широкоплечий… Он смотрел на меня из-под густых бровей, и лицо его казалось мрачным. Мрачным даже для глубокой зимней ночи.
— Могу подвезти, — сказал он, но в словах его читался явный подтекст.
Я напряглась. Попыталась вглядеться в его глаза, но из-за царившей вокруг темноты различить что-либо было трудно. Внезапно пальцы его коснулись моего лица. От неожиданности я отшатнулась.
— А ты хорошенькая, — выговорил он.
Я почувствовала запах алкоголя в его дыхании. Так значит, помимо всего прочего, он ещё и пьян… Зима, ночь, безлюдная дорога в Богом затерянном лесу… Ася, кажется, ты влипла… Если бы не сковавший меня страх, я бы застонала в голос. Ну где ещё найти такую неудачницу?!