Морозные узоры: Стихотворения и письма
Шрифт:
Горящих в царстве дум моих,
Ты властвуешь над сонмом теней, –
Звезда меж призраков ночных.
Всегда являешься ты первой.
И вижу я в уме моем
Тебя божественной Минервой
С горгоной шлема и с копьем.
Глубокие суровы очи,
Спокойны вещие слова.
Им внемлет спутница полночи –
Твоя
Но чаще в облаке мечтаний
Иной являешься мне ты,
И милой Тани, бедной Тани
Я узнаю в тебе черты.
И знаю: ждешь ты безнадежно
Того, кто был мечтой твоей, –
С душою девственной и нежной,
Бродя в тени родных аллей.
А твой бездушный друг Евгений
Стал жертвой пошлой суеты.
Он чужд глубоких вдохновений,
Его спасти бессильна ты.
Кто знает, может быть, влюбленный
Он ждет, что ты простишь его.
Безумец жалкий, ослепленный,
Бежавшийсчастья своего?
Но если б вновь он боязливо
Припал с мольбой к ногам твоим,
Скажи, была ли б ты счастлива
Мгновением любви одним.
8 ноября 1909. Нижний
В пачке писем от Садовского у Ольги Геннадиевны сохранилось еще восемь стихотворений в виде газетных вырезок. Они напечатаны в «Нижегородском листке» в ноябре-декабре 1909 года, как раз в период прощального бала и завершения юношеской дружбы. Только над одним – «Девичья тоска» (написанном в женском роде, как ранее «Молодость») выставлено посвящение О.Г.Ч. Но и без прямого упоминания ясно, что стихотворение «Лилия», например, тоже посвящено ей. Примечательно также, что точно такие же газетные вырезки расклеены Садовским в его биографическом альбоме на «Чубаровской странице» вокруг миниатюрной фотографии периода «незабвенных репетиций» (РГАЛИ ф.464).
Еще один мотив их общих воспоминаний запечатлен Садовским в дарственной надписи на оттиске его статьи «Поэт-чиновник (Поэзия В. Г. Бенедиктова)», напечатанной в «Русской мысли» (1909, кн. XI): «Ольге Геннадиевне Чубаровой в воспоминание утренних чтений в октябре и ноябре 1909 г. Борис Садовской, 24 ноября 1909. Н.».
Была ли это любовь? Или дружба, которая выше любви? Захватывали ли воображение поэта «первоцветение красоты», «блеск бездонных глаз», отразившиеся в его поэзии?
В последний раз поэт направил записку в столь дорогой ему дом Чубаровых в конце года: «…Буду Вам очень благодарен, если пришлете мне обещанных Бодлэра (хорошо бы также и "Poemes en prose") и Мопассана. Если последнего не имеется, дайте, что хотите, по своему выбору. Подношу Вам оттиск моей поэмы и прошу не забывать Вашего Бориса Садовского. 27 дек. 1909. Нижний». Приложена с дарственной надписью поэма «Она», напечатанная в XII книге «Русской мысли».
Несмотря на спокойный тон отношений, поэт, видимо, психологически был не готов потерять свою «подругу муз». Расставание с ней происходило на фоне тяжелых душевных переживаний. Впоследствии скрытые
В жизни всё обошлось без подобной аффектации. Пришлось ограничиться запоздалым поздравлением с замужеством.
II
1910-1917
Садовской – Шереметевой [49]
30 июня 1910 г. Нижний Новгород
Лучше поздно, чем никогда. Начиная письмо этой избитой фразой, я прошу Вас, Ольга Геннадиевна, не сердиться на меня и принять мое запоздалое поздравление вместе с искренним пожеланием Вам счастья в Вашей новой жизни.
49
Став женой Бориса Борисовича Шереметева, Ольга Геннадиевна поселилась на Воздвиженке, д. 8, в известном доме графа С. Д. Шереметева, прожила здесь всю жизнь; вырастила четверых детей, была свидетельницей страшных революционных событий; расстрела Кремля, разорения графского дома и расправы с его обитателями. В январе 1919 года здесь у нее на руках умер муж (см. Шереметева О. Г. Дневник и воспоминания / Публ. Г. И. Вздорнова. М.: Индрик, 2005).
В то время как Ваше семейное гнездо свивалось, я безжалостно разорял свое, — и это главная причина, почему я не мог своевременно послать Вам телеграмму. С марта по июнь скитался я по России, не давая о себе вестей никому: жил в Одессе, Киеве, Петербурге, а теперь засел в Новой Деревне. Чувствую себя в положении Робинзона, выброшенного волнами на дикий остров, где предстоит строить одинокий очаг и запасаться средствами к жизни.
Жизнь пронеслась без явного следа.
Душа рвалась – кто скажет мне, куда?
С какой заране избранною целью?
Но все мечты, все буйства первых дней
С их радостью — всё тише, всё ясней
К последнему подходят новоселью.
Так завершив беспутный свой побег,
С нагих полей летит колючий снег,
Гонимыйранней, буйною метелью.
И на лесной остановясь глуши,
Сбирается в серебряной тиши
Глубокой и холодною постелью. [50]
Но сознавая себя отрезанным от всего, что давало смысл жизни в ее первую половину, я с любопытством жду, что принесет вторая, и менее чем когда-либо расположен падать духом.
Передайте, пожалуйста, мой привет и поздравления уважаемому Борису Борисовичу и не забывайте преданного Вам
50
Стихотворение А. Фета, 1864 г. У Садовского – с разночтениями.