Морозные узоры: Стихотворения и письма

Садовской Борис Александрович

"Над крутизной нависли глыбы..."

Над крутизной нависли глыбы. Тропинка вьется на горе. Под нею пруд: застыли рыбы В его прозрачном серебре. Холодный ключ бежит из дуба, И нежно обвивает плющ Скамью, изваянную грубо, Среди лавровых темных кущ. Вверху, на солнечном просторе, Беседка-башня замерла. Там безграничный ропот моря Приветствует полет орла. Там солнце, пьяное от зноя, Вращает в небе яркий круг, А здесь лишь вечный шум прибоя Да шелест ящериц вокруг. Брожу. Смотрю. Нависли глыбы. Скамью и дуб обвесил плющ. Испуганно сверкнули рыбы, Но тих навес зеленых кущ. Часы, как волны, идут мимо. Шуршанье ящериц вокруг. Полдневный сладкий воздух Крыма Сжигает яркий солнца

круг. 1908 <17 июля. Ореанда>

МОРСКОЕ КУПАНЬЕ

Плывут лениво дни за днями. И каждый день в урочный час, Хрустя горячими камнями, Я близко вижу, волны, вас. Вот тот же дымчато-зеленый Туманно-мглистых волн простор. Как свеж и чист их вздох соленый, Летящий к высям желтых гор! Светло-зеленые громады, Вспеняясь, рушатся у ног: То от рыдающей Наяды Седых Тритонов гонит бог. И между них качаясь плавно На белопенных бородах, Я сам руки его державной Широкий чувствую размах. 1908 <19 июля. Ореанда>

ЛЮБОВЬ ЛЕБЕДЯ

С горы, увенчанной крестом, Есть путь к развалинам забытым. Вдоль белых стен, в саду густом, Льнет дикий плющ к горячим плитам. К пустым чертогам меж колонн Ведут заросшие ступени. Сияет праздный небосклон В полуденной дремотной лени. Цикада скрипнет под кустом И смолкнет вновь в истоме летней, И не шелохнется листом Перед дворцом платан столетний. За ним в тени плотина-мост. Мерцают воды изумрудом. Тревожно чокнул черный дрозд. Вскружились бабочки над прудом. Сюда резвиться над водой В час утра, радостный и смелый, Летал с подругой молодой Прекрасный лебедь, лебедь белый. То опускаясь, то паря, Они вспеняли воды плеском. Кипела за морем заря, Горело море алым блеском. И минул дням счастливым срок: Не стало любящей подруги. Прекрасный лебедь одинок У синих волн, на знойном юге. И неутешен верный друг: Навеки чужд подругам новым, Свершает дней печальный круг Он в одиночестве суровом. Но раз, когда восток вскипел И в море брызнули рубины, Прекрасный лебедь вдруг запел В тоске предсмертной, лебединой. И, взвившись шумно в небеса, С последним криком помертвелый, Раскинул крылья-паруса Прекрасный лебедь, лебедь белый. О лебедь, царственный певец, Любовник смерти величавый, Как мне завиден твой конец, Сияющий бессмертной славой! Как ты, хотел бы я забыть Рассудка голос лицемерный, Как ты, хотел бы я любить, Прекрасный лебедь, лебедь верный! 1908 <20 июля. Ореанда>

ЛЮБОВЬ

"В лугах, при колокольном звоне.."

<О. Г. Чубаровой>

В лугах, при колокольном звоне, Я собирал весной цветы. Шел город, празднуя иконе. Сияли ризы и кресты. Неся хоругви, шаг за шагом Шел, колыхаясь, крестный ход, Большой дорогой, над оврагом, Под пенье двигался народ. В руках цветы, – стоял я, глядя, Шепча молитву про себя. Вдруг конский топ, и близко сзади Увидел я верхом тебя. Промчалось ржанье звонко-звонко, И хлыст, и бряканье колец. Храпя, под смелой амазонкой Горячий бился жеребец. А ты, задумавшись, сидела С рукой бесцельной на узде, И помню: пристально глядела Навстречу розовой звезде. Вся жизнь мгновенно промелькнула. Слились в распутье двух дорог Покой молитвенного гула И вихорь жизненных тревог. Толкались мошки над оврагом. Синея, гас зари огонь. Я всё смотрел… Спокойным шагом Шел тихо твой усталый конь. 1907 <19 марта. Москва>

"Месяц замер одиноко..."

Месяц замер одиноко Над застывшим морем ржи. С поля видные далёко, Мы гуляем вдоль межи. Близок дом с заросшим садом, С группой мраморных богинь. Через мост идем мы рядом. Ночь прозрачна, воздух синь. Потянуло коноплею С огородов и полей. Рыхлой вспаханной землею Мы проходим в тень аллей. Вот

скамья. Потупясь, сели. Неподвижна, как во сне, Взор испуганной газели Ты в лицо вперила мне. Лунный сад, фигуры граций, Мыслей бешеных клочки. С треском падают с акаций Пересохшие стручки. 1906 <23 июня. Тимошкино Казанской губ>

"Смотрю и слушаю вокруг..."

Смотрю и слушаю вокруг. Сбежал в овраг. Вздымаюсь бодро. С березы свесился паук, Полет стрижей пророчит вёдро. Где над провалами кусты Взнеслись в огне зари последнем, С лицом Весны мелькнула ты, Зовя к вечерним синим бредням. Орешник чертит небосвод, Кривится в плясе недвижимом; Сгорая, облако плывет И тихо стонет синим дымом. Жуков гуденье, мошек звон. Весенних птиц ночные взмахи, Все на меня со всех сторон. Стою, дрожа в священном страхе. И ты! Опять, повсюду ты! Но явь слилась с дремотной бредней, Лишь искривленные кусты Чертят во мгле зигзаг последний. 1907 <31 мая. Щербинка>

"Яблонь белых, белых вишен..."

Яблонь белых, белых вишен Распустились лепестки, Жук вечерний в роще слышен. Облака легки, легки. Ветер ласковый приносит Запах сосен и берез. Сердце мук блаженных просит, Сердце просит прежних грез. Но порхая, вея, вея, Ветер шепчет о другом: Вижу дом, вдали аллея, Садик липовый кругом. В белом платье, на балконе, Профиль тонкий наклоня, В черных косах, как в короне, Ты приветствуешь меня. Вишни белые, черешни, Белых яблонь аромат. Цепенеет ветер вешний. Облака летят, летят. И мечты нездешней властью, Как касатки, мчатся вдаль. Неужели с новой страстью В сердце борется печаль? Неужели утомленный, Задремавший наяву, Я, послушный и влюбленный, Снова жизнь к себе зову? 1907 <26 мая. Щербинка>

СВИДАНИЕ

Давно уж тронулся горящий шар с зенита, И тени поползли и ожили в углах. Плывет медовый звон торжественно и слито: То в дальнем городе поют колокола. Там, стрелки двигая на древнем циферблате, С полудня шесть часов невидимо прошло. Застыли облака на золотом закате, И слаще полился напев колоколов. Дубы багряные, дубы сторожевые Внимают журавлей прощальный переклик. Просторы сжатых нив, румяно-огневые, Каймой лиловою туманы облегли. Заветный час настал! Походкой шелестящей По листьям розовым и желто-голубым, Склонясь, идет она прозрачной светлой чащей. Блаженно замерли багряные дубы. 1907

ПИСЬМО

<М.>

Флакон узорчатый духов любимых! Граненый твой хрусталь под лентой пестрой Напомнил мне о снах невозвратимых. Твой нежный вздох, и сладостный и острый, Вернул весенний запах дней любимых. Твоим благоухала ароматом Она в те дни, когда любовь всходила, Когда, не омраченное закатом, Впервые в жизни сердце полюбило И задышало чистым ароматом. Теперь опять над гробом, где истлела Безумно оскверненная святыня, Стон задрожал и роза заалела, И вот восстала прежняя богиня И запылало всё, что в сердце тлело. О, милый вздох! Благоухай, как прежде, Цветок любви, раскрывшийся в разлуке! Твой аромат поет мне о надежде, Зовет отдать мечту и душу в звуки И воскрешает сны, что снились прежде. 1910 <1 февраля. Москва>

ЗАРЯ

Цветов коснулась ты устами. Вздохнули розы. Даль светла. Прошелестела над листами Твоя багряная стрела. В дремоте дрогнули Лилеи, Роняя сладкую печаль. Дрожа от счастья, по аллее Рассыпал лепестка миндаль. Благоуханием поющим С кадил небесных вьется дым, Над миром любящим и ждущим Волнуясь облаком седым. Но, краем ризы тронув море, Владеешь ты покорным днем, Чтоб на лазоревом просторе Расплавить золото огнем. Всё чище даль. За лирой лира Поет с воздушной высоты, В сиянии любви и мира Восходит солнце. Солнце – ты. 1910 <27 марта. Одесса>