Морская прогулка

Демченко Антон Витальевич

Кстати, о неприятностях! Добравшись во время прогулки до Варяга, я не преминул отправить князю Телепневу очередную телеграмму, и то, что сделано это было как нельзя более вовремя, показали события следующих часов.

Стоило нашей компании, разомлевшей после плотного обеда в городе, вернуться в гостиницу и разбрестись по номерам, как на пороге моих апартаментов объявился уже знакомый капитан Сворссон, в сопровождении трех городовых.

– Господин Старицкий, извольте пройти с нами в участок.
– Лязгнул челюстью участковый надзиратель.

– Хм. А в чем дело, капитан Сворссон?
– Поинтересовался

я.

– У Полицейского департамента имеются к вам вопросы касательно смерти господина Климина, полусотника эскадры адмирала Локтева.
– Процедил тот.
– Будьте любезны, поторопиться.

Вот как! Кажется, кто-то очень не хочет выпустить нас с острова. Хотя... нет, в принципе, всё правильно. Полиция обязана допросить человека, с которым убитый общался незадолго до смерти, вот только мне кажется, что господин участковый надзиратель несколько переигрывает. Ему достаточно было прислать приглашение в участок для допроса... или беседы с возможным свидетелем, а тут, конвой, словно он уже убийцу пришел арестовывать. Хм.

Я повернулся к Ладе и поцеловал её руку.

– Дорогая, проследи за сборами багажа и жди меня на яхте. Надеюсь на твое благоразумие. Да, если вдруг кто-то будет меня искать, сообщи, что я отъехал с капитаном Сворссоном по важному делу.

– Непременно, дорогой.
– Лада улыбнулась и, смерив капитана откровенно недовольным взглядом, ушла в свой номер. Сворссон же наблюдал за этой картиной совершенно нечитаемым взглядом.

Я подхватил плащ и шляпу, проверил наличие бумажника, покосился на трость, но после недолгого размышления, решил оставить её в номере.

– Я готов, господа.
– Участковый надзиратель коротко кивнул и первым вышел в коридор. Там, городовые взяли меня в клещи и так, под конвоем сопроводили вниз. На улице уже ждал открытый экипаж, запряженный парой низкорослых сонных лошадей.

М-да, я бы пешком быстрее дошел до участка, чем мы на этих одрах доехали. А уж взгляды прохожих, бр-р. Можно подумать, что меня уже на эшафот ведут!

От последней мысли, на лицо выползла широкая ухмылка, и Сворссона от нее явно передернуло. Как раз в этот момент экипаж остановился у уже знакомого мне доходного дома, и участковый надзиратель поспешил покинуть наше общество, мгновенно скрывшись за тяжелыми дверями учреждения. Городовые же, спокойно позволили мне спуститься наземь и, вновь взяв в "коробочку", повели в подвал, для допроса.

Как оказалось, я не ошибся. Меня, даже не обыскав, запихнули в маленькую комнату с низким сводчатым потолком, стены которой оказались покрашены такой знакомой казенной желтой краской. Под потолком болтается одинокая псевдолампочка, а маленькое окошко, глубоко утопленное в стене, метрах в двух от каменного пола, забрано частой, хотя и относительно тонкой решеткой. Рассохшийся стул, да маленький неудобный стол с треснувшей крышкой, вот и вся обстановка. Интересно, это у меня теперь такая традиция: раз год попадать в допросную? Ну, как у знаменитых героев, что перед каждым Новым Годом в баню ходили...

Двухчасовое ожидание, наверное, по замыслу капитана должно было лишить меня душевного равновесия, но тут он сильно промахнулся. Так что, проснулся я как раз в тот момент, когда в допотопном замке запирающем мощную дубовую дверь, заскрежетал ключ.

Допрос... ну а что допрос? Стандартные вопросы, отвечать

на которые мне совершенно не хотелось. Уж не знаю, с чего вдруг Сворссон решил, что я признаюсь ему в убийстве Климина-старшего, но уверенности ему было не занимать. Когда же я честно сказал, что после беседы с уважаемым полусотником утром дня вчерашнего, вовсе не покидал гостиницу аж до утра дня нынешнего, капитан тяжело вздохнул.

– Что ж. Я так понимаю, господин Старицкий, вы отказываетесь сотрудничать со следствием.
– Заключил надзиратель и, поднявшись с единственного в комнате стула, ударил кулаком в дверь.

Увидев в дверном проеме двух из трех моих сопровождающих, успевших скинуть мундиры и теперь щеголяющих не первой свежести исподними рубахами, да еще и с внушительными дубинами в руках, я решил, что представление и без того вышло несколько затянутым.

– Господин участковый надзиратель, вы уверены в своих действиях?

– Поверьте, Виталий Родионович, более чем.
– Оскалился Сворссон и вдруг невнятно забулькал. Дети малые, ну кто ж без предварительного обыска такие вещи устраивает?

Вот и сейчас, "Барринс" оказался в моей руке быстрее, чем эти держиморды успели сказать "А!"

– Лицом к стене. На колени. Руки за голову.
– Пуля впилась в стену рядом с головой Сворссона, засыпав его волосы каменной крошкой. Железный аргумент. Возражений у полицейских не нашлось.

Сей увлекательный спектакль не продлился и двух минут. Я как раз задумался, как бы сподручнее свалить из этого гостеприимного дома, когда из-за захлопнутой двери послышался вежливый голос.

– Господин Старицкий, ваше высокоблагородие!
– О как! Интересно, это ж какой умник, так интеллигентно дает понять, что в курсе моего, пока еще грядущего, статуса в канцелярии?
– Позвольте войти?

– Почему бы и нет?
– Но барабанник убирать не стал. Насколько мне помнится, Нестор ведь тоже в курсе дела, так что еще не факт, что за дверью ждут коллеги, а не... враги.

Замок громко щелкнул и, дверь со страшным скрипом отворилась. Предусмотрительный "интеллигент", оказавшийся за ней, стоял, сжимая в руке развернутый бумажник, с закрепленным в нем, хорошо знакомым мне гербом Особой канцелярии. Щит полыхнул алым светом ментального конструкта. Настоящий. Я окинул взглядом гостя. Невысокого роста, худощавый, в привычном для дознавателей "похоронном" костюме, взгляд уверенный, только кажется чуть хмурым из-за нависающих густых и широких бровей. Не брежневских, конечно, но близко к тому. А вот нос подкачал. Этот ястребиный клюв, мало того что сам по себе навевал мысли о Сирано, так его еще и явно не раз ломали, отчего переносица приобрела весьма... извилистый вид. Серьезный дядечка.

Я медленно опустил ствол и кивнул столь же внимательно оглядывающему меня гостю.

– Добрый день. Прошу прощения, что встречаю в такой обстановке... Обстоятельства, знаете ли.

– Что вы, Виталий Родионович, это я должен просить у вас прощения. К сожалению, мы слишком поздно узнали, где вы находитесь.
– Ничуть не смущаясь стоящих на коленях у стены полицейских, проговорил гость.
– Ох, прошу прощения, я не представился. Старший дознаватель руянского представительства Особой Государевой канцелярии, Раздорин Вячеслав Германович. Может, мы пройдем в более удобное для беседы место?