Морская прогулка
Шрифт:
– С превеликим удовольствием. А с этими что делать?
– О, не беспокойтесь. Мои люди займутся господами б ы в ш и м и полицейскими.
– Акулья улыбочка у этого Раздорина.
Выскользнувшие из-за спины гостя, четыре неприметные личности в бушлатах и морских фуражках без "крабов", шустро спеленали онемевших от таких поворотов судьбы капитана и его подчиненных и, ничтоже сумняшеся, потащили их на выход. Ну а следом, двинулись и мы.
– В гостиницу?
– Поинтересовался я, едва оказался в закрытом экипаже. Одном из двух, что дожидались нас у входа. К моему удивлению, пока мы выбирались из участка, нам на встречу
– Сожалею, Виталий Родионович, но нет. Сначала нам нужно заехать в присутствие. Это в станционном городке. Разберемся с этими господами.
– Раздорин лениво махнул рукой.
– А уж потом мои люди доставят вас в гостиницу.
– Что ж, пусть так.
– Я согласно кивнул и уставился окно, разглядывая улицы Брега. Вот они сменились проселочным трактом и дорога стала заметно хуже. Нас начало просто-таки немилосердно трясти, так что мне пришлось проглотить вертевшийся на уме вопрос, чтобы случайно не откусить себе язык, задавая его.
Раздорин, судя по всему, тоже не рисковал сей важной частью тела, а потому поездка продолжалась в молчании. В конце концов, я не выдержал тишины и все-таки спросил.
– Князь ничего не передавал для меня?
– Нет.
– Коротко отреагировал Раздорин.
– Жаль. Кстати, Вячеслав Германович, мне кажется, или станционный городок должен быть в другой стороне?
– Что-о?
– Изображая недоумение, протянул мой визави и в следующую секунду в меня ударил какой-то сложный конструкт. Ах ты ж м-мать! Больно!
Судя по всему, я отреагировал не совсем так, как рассчитывал "коллега". Но времени на размышление нет. "Барринс" выскочил из кобуры и сухо щелкнул бойком. Дьявол! Осечка!
Удар рукоятью в очередной раз сломал моему спутнику нос и Раздорина, или как его там по-настоящему, просто-таки вынесло из экипажа. Крики, шум, гам! Ржание лошадей... Я не стал дожидаться, пока товарищи моего похитителя нашпигуют салон экипажа свинцом и рыбкой нырнул следом за псевдоколлегой, вон из экстренно тормозящей кареты. Перекат и вновь боек вхолостую щелкает по капсюлю. Да что это такое, а?! Раздорин поднимается метрах в десяти от меня и зло щерится. В отличие от моего "Барринса", его барабанник осечек не дает и я ныряю вперед и в сторону, уходя с линии огня. А в следующий миг мне в затылок прилетает что-то тяжелое и сознание уплывает. Падая, успеваю лишь заметить идущего ко мне возницу нашего экипажа, сжимающего в руке какую-то длинную веревку. Темнота.
Глава 4. Ничто так не напрягает, как последствия расслабления.
Довольно мягкое сиденье подо мной основательно тряхнуло и я поморщился от пронзившей виски боли. Что за манера у здешних похитителей - лупить своих жертв по голове?! Да и ребра подозрительно ноют... Ох, ладно. Сейчас, кажется, совсем не время для подсчета ран. Судя по всему, меня запихнули в тот же экипаж, в котором мы и выехали из Брега. Почему я не уверен в этом на сто процентов? Потому что, у меня на глазах повязка, а руки скованы примитивными наручниками за спиной, так что судить об окружающей обстановке я могу исключительно на слух. А он уверяет, что в экипаже кроме меня никого нет.
Я аккуратно и очень осторожно
Не успел. Наш экипаж прогрохотал по чему-то вроде моста и, резко свернув, вкатился на ровную дорожку. Скорее всего, песчаную, поскольку трясти стало значительно меньше, да и звук издаваемый экипажем изменился. Вместо стука ободьев по ухабам, теперь из-под кареты доносился лишь тихий шорох песка... или очень мелкой гальки. А вот кареты с полицейскими не слышно, совсем.
Экипаж замер на месте и я поспешил вновь заблокироваться, успев напоследок ощутить как спадает защитный ментальный конструкт со стен кареты. Дверь распахнулась и меня в четыре руки выволокли наружу. Повязку с глаз никто снимать не стал, как был, так и потащили куда-то. Подхваченный под руки, я успел пересчитать ногами с десяток ступеней, по которым меня спустили в какое-то подобие подвала или погреба, и довольно неаккуратно бросили на пол, так что отбитые ребра напомнили о себе с новой силой. Нет, скорее всё же, погреб... по крайней мере, запах квашенной капусты чувствовался весьма отчетливо. И всё это без слов. Хм. Ой, не нравится мне всё это. Совсем не нравится!
Не могу сказать точно, сколько времени я провел в этом погребе, сидя на каменном и весьма холодном полу, но когда мои конвоиры вытащили меня наверх, уже наступил вечер. Почему я в этом так уверен? Прохлада, совершенно вечерняя, да и запахи окружившие меня не могли обмануть. Точно, вечер. Эх, там Лада, наверное, уже с ума сходит, а я здесь торчу. Вот ведь...
Меня затащили в какой-то дом, шаги конвоиров отдавались эхом от явно высоких потолков. Скрипнули двери, и один из моих провожатых рывком усадил меня на стул.
– Снимите с него повязку.
– Знакомый голос. Свет больно резанул по глазам. Неужели сейчас я увижу заказчика этого шоу? Проморгавшись, фокусирую взгляд на двух судариках расположившихся за столом. Ну, первый - Раздорин, фальшивый дознаватель с распухшим носом-сливой, а второй... не знаю. Первый раз вижу этого толстяка. Нет, он не похож на гору сала, скорее эдакий колобок, немолодой уже человек с брылями, обширными залысинами, тремя подбородками и маленькими свиными глазками... хм, возможно, я необъективен, но у меня есть на то все основания, честное слово.
– И еще раз здравствуйте, Виталий Родионович.
– Право, акулья улыбочка вкупе с потерявшим всякую форму, разбитым носом, выглядит довольно мило.
– Не могу пожелать вам того же.
– Отражаю ухмылку моего собеседника и тут же огребаю по шее от стоящего за моей спиной конвойного. Неприятно.
– Умерьте свой пыл, господин Старицкий.
– Скривился Раздорин. Ого! Как полыхнул в его сторону взглядом толстяк. Интересно. А псевдодознаватель не заметил.
– Как вы понимаете, здесь вы находитесь в нашей власти. И только от вас зависит, как будут развиваться наши отношения.