Морская война
Шрифт:
Испания, согласно договору, должна была выставить: в Ферроле 8 или по крайней мере 7 линейных кораблей, 4 фрегата, предназначенных действовать совместно с 5 французскими линейными кораблями и 2 фрегатами, которые находились тогда в этом порту; 2000 пехоты и 200 человек артиллеристов с 10 орудиями должны были быть готовы к выходу в море к 20 марта или – самое позднее – к 30 марта;
в Кадисе должны были быть готовы к выступлению на 30 марта 15 линейных кораблей или – по меньшей мере-12 с 2000 пехоты, 100 артиллеристами и 400 кавалеристов без лошадей;
в Картахене к тому же времени должны были быть готовы 6 линейных кораблей.
Испанский посланник, еще подписывая договор, был того мнения, что хотя корабли и могут быть готовы к назначенному сроку, но их не успеют укомплектовать командой и снабдить припасами. Инструкции, данные Вильневу, были теперь изменены, чтобы допустить
67
Джемс этого не заметил, но это ясно из нескольких писем императора. Он пишет 21 апреля к Декре: «Меня очень беспокоит, что Гантом до сих пор не отправился». 23 числа он говорит, что послал курьера в Брест для извещения Гантома, что Нельсон отправился искать Вильнева в Египте: «молю бога, чтобы мой курьер уже не застал его в Бресте». В тот же самый день, услыхав, что Гантом еще не выступил, он выражает свое нетерпение и советует выслать целый ряд разведочных шхун и бригов, чтобы давать Вильневу известия, предписывая ему вредить неприятелю всем, чем только может, пока не прибудет генерал Гантом… «Вы понимаете, что, когда прибудет эскадра Гантома, ваша сила увеличится более чем на 2000 чел., что позволит мне господствовать во всей этой местности». План был изменен, когда стало известно, что Гантом не может избежать Корнуоллиса и что Вильнев должен освободить его, прорвав блокаду. 8 мая Наполеон решил, что если Гантом не в состоянии выбраться раньше 20 мая, он не должен и пытаться трогаться, а ждать прибытия Вильнева. (Precis des Evenements Militaircs; vol. XI. Pieces Justificatives passim.).
Первые движения при этих условиях были сделаны в январе. Вильнев, стоявший в это время в Тулоне, воспользовавшись тем, что Нельсон был у Маддаленских островов [68] , вышел в море 17-го числа этого месяца с 11 линейными кораблями и 6500 человек войска. Миссиеси, избегая блокирующей эскадры сэра Томаса Грэвса, ушел восемью днями позже со своими 5 линейными кораблями и 3400 человек войска и отправился прямо на Мартинику, в Вест-Индию. Он безнаказанно разорил британские Вест-Индские острова и нагрузил на суда награбленные богатства [69] .
68
Группа, образующая часть южного берега пролива Бонифачио.
69
100 000 франков из Розе, 192 000 франков из Сент-Китса и 89 000 франков из Монсерата.
Но в первых числах марта в Мартинике Миссиеси получил известие, что движение Вильнева не удалось, и приказание вернуться в Европу. Он тотчас же отправился туда и (самый счастливый из всех французских адмиралов), совершив обратный переход, как и из Европы, без всяких задержек и затруднений, бросил 20 мая якоря на рейде в Эксе.
Но его движение было совершенно бесполезно по отношению к главному течению операций. Он отдал казне свою добычу и уступил место Аллеманду, при котором эта эскадра также не имела никакого влияния на события.
Гантом с 21 кораблем и 3500 человек войска сделал несколько попыток выбраться из Бреста, но так как англичане довели свои силы до степени, равной его силам или даже превосходившей их, и так как он сам был стеснен категорическим запрещением вступать в дело, то настоящих действий не начинал и оставался блокированным на своем месте с самого начала до конца операций.
Интерес борьбы сосредоточивается на неудачном движении, которое сделал Вильнев из Тулона 17 января. Следует остановиться на том, почему именно это движение сделалось неудачным.
Нельсон боялся Лионского залива и берегов близ Тулона. Он знал, что места эти часто посещаются штормами, и постоянно опасался, чтобы неприятель, выйдя из Тулона, не застал его с поврежденными кораблями. Но, к счастью, им была открыта отличная якорная бухта, названная впоследствии Аджинкортским
Никто еще со стороны англичан не проник в планы Наполеона. Нельсон был всецело поглощен своими прежними затруднениями: Неаполь, Сицилия и Египет. По его понятиям, лишь около этих мест мог расположиться неприятель, и хотя он и не исключал совершенно возможности того, что Вильнев намеревается выйти из Средиземного моря, но не давал этому предположению должного внимания.
20 января дул сильный юго-западный ветер, так что хотя корабли были защищены наветренным берегом, они все-таки должны были нести штормовые паруса. Я не могу себе ясно представить, каким образом эти обстоятельства и другие не направили мыслей Нельсона на верный путь и не избавили его от этого тяжелого путешествия. Шторм стих, и ветер переменился, а Нельсон все еще был за южным берегом Сардинии, рассылая свое ограниченное число фрегатов по всем направлениям в поисках за известиями о неприятеле. Но никаких известий не было вплоть до 26-го, когда сообщили, что 19-го видели один из линейных кораблей Вильнева, без стеньг, скрывавшимся около западного берега Корсики. Вывод, который можно было сделать из этого факта, сделан не был, и Нельсон пошел к острову Стромболи, около которого провел бдительную ночь на 28-е, наблюдая необыкновенно блестящие огни его. Все еще убежденный в том, что в данном случае «история повторяется», и, удостоверившись в безопасности Неаполя, он направился на Мессину и Палермо. Тогда, допуская возможность новых планов неприятеля и не найдя положительного ответа в полном отсутствии известий, направился на Морею и 4 февраля увидел берега Египта.
Теперь только он убедился в своем полном заблуждении. Ни в Египте, ни где бы то ни было в восточной части Средиземного моря не было добычи, которую он разыскивал. Это было хуже, чем его первое посещение Египта, потому что на этот раз он шел, не имея ни тени данных, которые оправдывали бы его предположения.
Никто не слышал ничего о французском флоте к востоку от Сардинии, и теперь было очевидно, что его никогда в этом направлении и не было. Оставалось только как можно скорее возвращаться по своим же стопам. В Мальте 19 февраля Нельсон узнал, что Вильнев, выйдя 17 января в море, успел пройти несколько к югу, когда его встретил сильный юго-западный шторм, который застиг Нельсона по восточную сторону Сардинии, и принужден был вернуться в Тулон, где бросил якорь 20-го числа.
Нельсон продолжал обратный путь и 27 февраля бросил якорь в Кальяри, чтобы запастись водой. 12 марта он опять находился около Тулона, будучи уверен, что неприятель действительно находится там. Спустя несколько дней он отправил один линейный корабль к Барселоне с целью распустить слух, что он находится у испанских берегов, сам же повернул к юго-востоку в залив Пальмос на юге Сардинии, куда приказано было собраться всем транспортным судам, чтобы удовлетворить нужды истощенной эскадры. Там или в соседней бухте британцы простояли с 27 марта по 3 апреля, после чего они снялись с якоря и пошли к югу. На следующий день, едва эскадра прошла небольшое расстояние, как ветер переменился к NNW, и один из фрегатов («Феб»), оставленных для наблюдения за Тулоном, появился на горизонте с сигналом о том, что неприятель опять находится в море. Нельсон, все еще занятый мыслями о Сардинии, Неаполе и Египте, лег на ночь в дрейф, посередине между Сардинией и африканским берегом, разбросав свои рекогносцировочные суда к северу и югу, чтобы воспрепятствовать французам пройти на восток незамеченными.
Другой фрегат Нельсона, «Эктив», бывший у Тулона, последовал за французами, чтобы следить за их движением. Он потерял неприятеля из вида в ночь на 31 марта, когда тот был только в шестидесяти милях от Тулона, направляясь на SSW, к Менорке. Это известие не оказало влияния на предвзятое мнение Нельсона. 10 апреля он опять был в Палермо, но отсутствие там вестей о неприятеле наконец натолкнуло его на мысль о возможности того, что планы французов не были направлены на восток и что флот Вильнева мог уже выбраться из Средиземного моря, застигнуть отряд сэра Джона Орда около Кадиса и нанести ему вред, какой только пожелает. Но теперь ветер переменился и задул с запада, а затем 16 апреля Нельсон получил сведения, что французов видели 7 апреля около мыса Гата идущими по направлению к Гибралтарскому проливу.