Морские глубины. 2. Песнь бездны

Хамм Эмма

Ему было плевать. Дайос не хотел знать, что думает его брат и что ему кажется. Не о чем тут думать. Совсем не о чем.

Коротко рыкнув, он обогнал Макетеса и направился к той части кладбища, которую они еще не осматривали. Ну конечно, теперь братец, уверенный, что нащупал его больное место, так просто не отвяжется и не перестанет его подкалывать.

— Дайос, — окликнул Макетес. — Да она же тебе нравится! Куда больше других ахромо, которые встречались нам раньше.

— Ничего подобного.

— Думаешь, я

не вижу, как ты на нее смотришь? У Миры ведь стеклянный дом. Ты же с нее глаз не сводишь. Даже когда она не смотрит на тебя. — Макетес проплыл мимо, опять беззаботно закинув руки за голову. — Кстати, она на тебя так часто не смотрит. Интересно, почему?

— Она ахромо. Не замечает, что происходит вокруг, и не видит в воде так далеко, как мы. — По крайней мере, так он говорил сам себе.

Потому что Дайос тоже заметил, что она смотрела на него далеко не так часто, как ему хотелось бы. Он проплывал мимо купола по несколько раз на дню, надеясь хоть на секунду увидеть ее прекрасные глаза. Но нет, ему не везло. Было удивительно, если она замечала его раз в пару дней.

— Арджес сказал, она постепенно привыкает, но немного замкнутая. Интересно, а вдруг вы двое хмурые по одной и той же причине?

— Вовсе нет, — огрызнулся Дайос. — Чушь какая.

— Уверен? Вы очень долго пробыли наедине. — Макетес прижал ладони к щекам и сжал их, выпячивая губы вперед. — Могу только представить, что там у вас происходило. Столько времени для… разговоров.

Дайос знал, на что Макетес намекал, — уж точно не на разговоры. И все равно не удержался и выпалил:

— Я не знаю, как с ней поговорить.

— Ты… — Макетес нахмурился и изогнулся, чтобы встать в воде вертикально. — В каком смысле?

— Я… — Дайос с досадой показал на свое лицо. — Вот это вот.

— Твоя уродливая рожа мешает тебе с ней поговорить?

Дайос, зарычав, отвернулся и продолжил поиски.

— Забудь.

— Нет, нет, прости. Я не собирался над тобой смеяться. Просто ни разу не видел, чтобы ты терял дар речи из-за женщины. — Макетес рванулся вперед, старательно не касаясь Дайоса, чтобы не разозлить его еще сильнее, но явно пытаясь выразить поддержку. — Ты не можешь с ней поговорить? Вроде у вас не было проблем, когда ты принес ее сюда. Более чем уверен, я видел, как вы разговаривали.

— Это другое.

Было проще, когда их было только двое. Не приходилось думать о тех вещах, которые ее народ сотворил с его народом. Он почти не замечал различия между ними, когда она смеялась или смотрела ему в глаза. Что-то в ней такое было, отчего он забывал о неловкости.

Но здесь? Все было иначе.

Все постоянно смотрели на него, словно только и ждали, когда он сорвется и убьет ее. И ему это очень не нравилось. Он не хотел, чтобы другие думали, будто он может причинить ей вред. Или что он об этом думает.

Да, он ненавидел ахромо.

Ее народ стал чумой для его океана, и Дайос был бы счастлив, если бы все ахромо сдохли. Но… только не она. С этим чувством сложно было смириться, тем более под чужими испытующими взглядами.

— Ну, — заговорил Макетес тихо и медленно, — тогда почему бы не… потренироваться?

— Чего?

— Считай, что я — милая мисс Аня. — Макетес похлопал ресницами и прижал жабры к шее, чтобы больше походить на самку. — Ах, Дайос! Мы уже несколько недель не виделись.

Дайос моргнул раз, два, потом рыкнул:

— Нет.

Но его брат снова преградил ему дорогу и растопырил все плавники, как будто это могло помешать Дайосу проплыть мимо.

— Я серьезно. Если ты хочешь с ней поговорить, то тебе надо потренироваться. А я неплох в разговорах.

— Нет.

— Уж точно лучше тебя. — Макетес даже руки раскинул в стороны, не пропуская Дайоса. — Я нужен тебе. Позволь мне помочь.

Да не хотел он, чтобы ему кто-то помогал. Лучше похандрить немного, а потом разобраться во всем самому. Но насчет разговоров Макетес был прав, это у него и правда выходило лучше…

Вздохнув, Дайос уставился поверх головы Макетеса, пытаясь подавить свою гордость.

— Я не знаю, как сказать ей, что предпочитаю ее компанию.

— Чьей?

— Всем остальным.

И почему это так сложно сказать? Всего-то надо позволить словам скатываться с языка. И все. Но вместо этого они застревали у него в горле предупреждением, что если он расскажет всем о своих настоящих чувствах, то это обернется катастрофой.

— А, ну это просто. Скажи ей, что соскучился, и все.

Дайос посмотрел на Макетеса. Лицо его брата смягчилось, брови опустились, собирая морщинки между глазами. Он смотрел чуть ли не с жалостью, но Дайос не хотел задумываться об этом.

— Я не… — Он не мог даже закончить фразу.

Ну конечно же он соскучился. С их последнего разговора это чувство росло с каждым днем, хотя он видел ее издалека. Казалось, что его жабры больше не втягивают достаточно воздуха, и, что бы Дайос ни делал, он не мог уснуть ночью. Он измучился физически, но все мысли были заняты тем, чем она занималась днем. Было ли ей там удобно? Внушали ли ей Мира с Арджесом, что он опасен, хотя он мечтал всего лишь поговорить с ней?

Он только хотел услышать ее голос. И одно это его безмерно пугало.

Макетес наклонил голову набок:

— Ты соскучился. И, я так понимаю, очень сильно.

Песок вокруг них осел на дно. Дайос даже дышать перестал, потому что внезапно все оказалось кристально ясно: он скучал и не знал, как ей об этом сказать.

Глупо было так удивляться этому, но он все равно удивился. Он не знал, что делать с… этим.

Макетес дернул плавниками на талии, подплывая самую малость ближе.