Морские истребители
Шрифт:
Когда зарулил на стоянку после третьего вылета, солнце уже зашло. Почувствовал усталость. Не хотелось покидать кабину своего «ячка». Не подвел он меня, когда взлетал с раскисшего аэродрома, не подвел и в тяжелых схватках с «мессерами», там, где было надо, выкладывался до предела. И ни разу не «чихнул», не закапризничал, не отказал из-за усталости. Какой ты молодец сегодня! Такую выносливость и завидную резвость в бою тебе дали умелые и заботливые руки моего механика Толи Шаронова.
Мысли прерывает голос Анатолия:
– Товарищ командир, передали, что Сергей Денисов живой!
– Кто сказал?! Где он?
– Куда только девалась
– Сергей Денисов жив, но тяжело ранен, в госпитале, в Краснодаре. Сбили Ивана Ивановича Протасова и Сашу Костючкова. Несколько летчиков первой и второй эскадрилий на подбитых машинах произвели вынужденную посадку.
Меня обрадовало известие, что Сергей жив. Но сообщение о гибели Протасова и Костючкова не только огорчило, но и вызвало недоумение. Как могло произойти такое? Оба они опытные воздушные бойцы, лучшие летчики нашего полка. Случай? Да, наверное, случай! Случай на войне нередко играл и счастливую роль. Но практика убедила, что в большинстве своем случаем управляет человек. И чем больше боевой опыт, чем выше уровень тактического мышления бойца или командира, чем выше интеллект, тем выше вероятность постижения сущности явлений и событий, достижения успеха, победы в бою.
Захожу в землянку. Здесь необычная тишина, слышен только громкий голос Тарасова в соседней комнате, он докладывает на командный пункт о выполнении боевой задачи. Акулов и Котов растянулись на нарах и о чем-то тихо разговаривают. Понятно, что они сегодня устали: более четырех часов были в воздухе, около трех часов вели воздушный бой. Я смотрю на маленького, щуплого на вид Акулова и невольно думаю: «Как же он может выдерживать такие тяжелые нагрузки? Железный он, что ли?» Спросил, что известно о Денисове.
– Жив твой дружок. Только поломался здорово при вынужденной посадке, - коротко ответил Акулов.
В комнату вошли Тарасов и Румянцев. Вид у них тоже уставший, хотя ребята они были крепкие, особенно Тарасов. Никто не помнил случая, чтобы он пропустил боевой вылет или же заикнулся об усталости.
– На сегодня все. Больше вылетов не будет, - сказал он.
– Завтра опять прикрывать десант. В штабе полка подбивают бабки. По предварительным данным, сбито более десятка «юнкерсов» и «мессеров». Мы потеряли Костючкова и Протасова. Денисов жив, ранен, в госпитале. А сейчас на машину - ив столовую.
Только теперь мы почувствовали голод, весь день почти ничего не ели, проглотили лишь несколько витаминных шариков, которыми нас пичкал врач полка майор Максимкин.
В столовой с аппетитом съедаем все, что нам приготовили заботливые повара. Ужинали вместе с летчиками второй эскадрильи. От них и услышали подробности некоторых событий. Кроме Костючкова они потеряли еще два самолета. Старший лейтенант Петров на подбитом самолете чудом «приткнулся» на песчаную косу Тузла в Керченском проливе. При посадке повредил ногу, теперь несколько дней придется ходить с помощью палки. Сегодня в перерыве между боевыми вылетами я уже видел одну вынужденную, когда «як» с поврежденными рулями и пробитым фонарем кабины с ходу произвел посадку «на живот», подняв облако желтой грязи и зарывшись мотором в жидкий грунт. Оказалось, что это был самолет моего товарища по учебе в аэроклубе и училище младшего лейтенанта П. Дровнина. «Мессеры» попали ему в хвостовое оперение, а один снаряд угодил в кабину, разорвался, осколками летчик был ранен в
На следующий день погода испортилась и боевых вылетов не было. С большой нагрузкой работал технический состав. Днем и ночью кипела напряженная работа. В разные места Таманского полуострова на автомобилях разъезжались группы технического состава, предпринимались поистине героические усилия, совершалось, казалось бы, невозможное по доставке самолетов с места вынужденной посадки на ближайший или свой аэродром. В тех случаях, когда не представлялось возможным это сделать, с самолетов снималось буквально все: мотор, приборы, оборудование, даже капоты, - и все это бережно сохранялось и использовалось в качестве запасных частей и оборудования при ремонте и восстановлении других самолетов. Умелые руки техников-фронтовиков дали вторую жизнь многим боевым машинам.
Схватка с «белолобым»
Опять день тяжелых испытаний, день непрерывных воздушных схваток над Керчью. 12 февраля с раннего утра и до захода солнца летчики нашего полка группами шесть - восемь самолетов Як-9, чередуясь с «лаггами» 25-го полка, прикрывали десант от налетов гитлеровской авиации. Воздушные бои носили упорный характер с наращиванием сил с обеих сторон. В первых же вылетах мы заметили появление «мессеров» с белыми коками, которые дрались особенно упорно. Позже нам стало известно, что на этих самолетах летали фашистские асы из группы «Букет роз». Каких только названий не придумывали гитлеровские вояки…
В первом же вылете мне довелось схватиться с белолобым «мессером». При подходе к линии фронта с командного пункта наведения «Мрамор» передал по радио воздушную обстановку:
– «Яки», будьте внимательны, на малой высоте ползает четверка «худых».
Это сообщение насторожило всех нас. Невольно левая рука двигается с сектором газа вперед: необходимо иметь побольше запас скорости. Для сохранения места в строю начинаем наш излюбленный маневр «ножницами». Я на этот раз иду со своим ведущим Б. Акуловым и опять замыкающим в нашей восьмерке. Очевидно, первым могу попасть под удар «мессеров». Через несколько минут в наушниках слышен голос «Мрамора».
– «Яки!» «Яки»! Вас атакуют «мессеры»!
– взволнованно кричит наводчик.
Почему так волнуется «Мрамор»? Откуда же нам могут угрожать «мессеры»?
Внимательно осматриваю воздушное пространство, особенно сверху сзади. Никаких «мзссеров» не вижу. Все в порядке. Но в то же время понимание того, что тревожные слова относятся именно к нам (ведь в воздухе кроме нашей восьмерки больше «яков» нет), заставляет еще и еще раз крутить головой. И опять в наушниках тревожный, переходящий в крик голос:
– «Яки»! «Яки»! Вас атакуют «мессеры»! Куда же вы смотрите? Уходите!
Заставляю себя еще раз быстро и в то же время внимательно, по определенной системе, которую так упорно осваивал в учебных воздушных боях, осмотреть заднюю полусферу: сначала слева, вверху - сзади, снизу - сзади; затем в том же порядке переношу взгляд вправо, вверху - сзади, внизу - сзади… В самый последний момент мой взгляд ловит почти под нами, на фоне серо-желтой земной поверхности белые кресты и белый нос вражеского самолета. «Мессер» уже открыл огонь, от его носа потянулись огненные вожжи…