Морские рассказы. Жизнь судового механика. Избранное
Шрифт:
Очнулся от того, что кто-то толкнул меня в плечо:
– Слышишь, ты, молодой, вставай, приехали, – я обалдело покрутил головой и, подскочив со скамейки, на которой прикорнул, подхватил сумку.
Бутылки в ней издали неповторимый перезвон ксилофона. Присутствующие в салоне катера понимающе смотрели на меня.
– Смотри, – предостерёг меня один из пассажиров. – Осторожнее будь, когда через проходную будешь идти. Могут не пропустить.
– А что такое? – я всё ещё не мог понять всю серьёзность ситуации, в которую я был невольно вовлечён.
Только много позднее я её осознал. Ведь охрана меня могла сдать в милицию, если бы обнаружила у меня спиртное, а та бы написала письмо в Училище и тогда…. Прощай родные стены и мечты о море и до здравствует армия! Некоторым
– Да ты их хоть заверни, во что-нибудь, бутылки-то свои, – продолжал советовать мне кто-то из попутчиков. На мне было две футболки. Так как утром было прохладно, то я надел их перед выходом с судна. А сейчас солнце палило, и было жарко. Пришлось зайти за стеллаж досок, который стоял рядом с забором и раздеться, оставшись только в майке. Мозгов у меня хватило ещё на то, чтобы перемотать все бутылки снятыми футболками. Вот так, со своей честной юношеской мордой, я и пролез в долгожданную дыру забора. То есть в пограничную зону, и на охраняемый доблестными пограничными войсками супер-важный объект. То есть, порт. Уже подходя к трапу, я почувствовал, что меня валит с ног и, еле-еле вскарабкавшись на трап, и каким-то образом спустившись с главной палубы вниз, я завалился к себе в каюту. Там никого не было, что не вызвало у меня никаких эмоций и, аккуратно поставив сумку на диван, я упал на него, сразу провалившись в сон. Сил, чтобы взобраться на второй ярус койки, у меня уже не было. Колян потом рассказывал:
– Захожу после вахты, смотрю, а мой студент дрыхнет. Но сумку в руках держит крепко.
Попытался взять, а он за неё держится и никому не отдаёт. Ну, а когда меня растолкали, то все смеялись надо мной и над рассказом Коляна. Вечером Вадим решил:
– Все. Давай готовиться. Скоро приедет жена. С наливанием давай пока подождём, охладил он наши пылкие взгляды в сторону сумки. – Мы вчера с Серегой налепили пельменей по поводу моего дня рождения.
– Ну, хорошо, пельмени так пельмени. Сейчас и начнем их варить, – ввязался в приготовление Колян. Башка у меня дурная, ничего не соображает. Я пошел за ними следом в каюту Вадима. Только пришли в каюту, как услышали крик вахтенного:
– Вадим! Иди к трапу, к тебе тут пришли!
Радостный Вадим тут же выскочил из каюты. Через некоторое время он вернулся с женщиной примерно его же возраста, а, может быть, чуть моложе. Красивая девица – в меру накрашена, хорошо причесана, одета в модное платье. В руках она теребила болоньевый плащик.
– Людмила, – скромно представилась она.
Вадим, который пропустил её в каюту, втиснулся за ней следом и, показывая пальцем на каждого из нас, назвал наши имена. Колян, который оказался самым галантным, тут же забрал у неё плащик, повесив его в шкаф. Вадим усадил Людмилу на один из свободных стульев у стола. Ну, а мы расселись уже на привычные места, готовые есть и пить всё, что сейчас появиться на столе. Усевшись, Людмила подозрительно посмотрела на Вадима:
– Ну, что, опять начинается прежнее?
О прежнем мы ничего не знали, но Вадим развёл руками:
– Ну, а что делать? Ведь день рождения же у меня.
Людмила поднялась со стула, сделала шаг в сторону Вадима, прижалась к нему и крепко поцеловала:
– Ну, вот, ради него, я и приехала.
Она подошла к своим сумкам, которые Вадим оставил у порога, поставила их на стол и начала вытаскивать различные пакеты. В них оказались овощи – помидоры, огурцы, какие-то салаты в баночках и жареная курица. Курица – это было нечто! Особенно если это была домашняя курица. Вынув курицу, Людмила посмотрела на Вадима:
– Может быть, разогреть её?
Вадим только замахал руками:
– Ни в коем случае! Не надо! Холодная она будет ещё вкуснее.
Картошка, отваренная с чесночком и свежим укропом! Вкуснотища! Вся каюта заполнилась прелестными запахами домашней еды. Даже стало страшно, что этот чудный запах заполонит всю надстройку. К нам сбегутся матросы, и нам так ничего и не останется от этих прелестей. Ну, а пельмени, которые, скромно лежали на нескольких дос`oчках, надо было срочно варить, а то они могли прилипнуть
– Студенту не наливать, он пельмени будет есть. Сегодня он уже выпил свою дозу.
На такую наглость, у меня едва хватило сил возразить:
– Да, вы что? На самом деле, издеваетесь? Хоть чуть-чуть то можно? Я же ходил за ней, за этой водкой, – в отчаянии смотрел на окружающие меня смеющиеся морды.
– Ладно, – смиловался Вадим. – Хорошо. Но только пять капель и налил мне грамм пятьдесят. Гранёные стаканы, в ознаменование такого радостного события, как день рождения, были подняты, и все чокнулись «камушками». Это чтобы помполит не слышал. Хотя со вчерашнего дня его и дух простыл. Он одним из первых свалил во Владивосток, якобы на доклад в партком. Ну, а дальше стаканы поднимались один за другим. В основном – за день рождения Вадима. На судне за главных командиров остались только второй механик, старпом и второй помощник, который следил за погрузкой. Ну, и матросы с мотористами, которых тоже наполовину распустили. Мы на судне были одни – что хотим, то и творим. Проверяющие сюда не приедут. Тем более, в Находку. На контейнерные каботажные причалы!? Куда тут переться! Только по специальному заданию кто-то из пароходства мог появиться с проверкой. Да, даже если бы и приехал кто-то, то нас бы об этом уже известили за три дня до подхода в порт. Этому же проверяльщику надо было выписать командировочные, а в бухгалтерии у капитана работала жена, которая всё и обо всех знала. Так что маловероятно, что кто-нибудь неожиданно появиться с проверкой. Находка – это же другой край света! Это же другая страна! Мы этим и пользовались. Тут закипели пельмени. За их варкой строго следил Колян. Люда стала хозяйкой кастрюли, достала шумовку, и всем стала раскладывать на тарелки горячие, аппетитные пельмени. Вадим с Серегой и Коляном взяли и жахнули ещё по стопочке. Считай, по полстакана они уже выпили, и разговор у них стал добросердечный и доверительный. Ну, просто замечательный. Они начинали всё больше и больше любить друг друга.
Места за столом было мало, а сидели мы так: Люда сидела на диване около стола, рядом с ней Вадим, мы с Коляном и с Серегой сидели с другой стороны стола. Посредине стола стояла кастрюля с пельменями. Около неё бутылки водки, курица и всё остальное. Стол же был не банкетный, и места на этом столе было мало даже для стаканов. Их нам приходилось всё время держать в руках
И тут Вадим широким жестом приказывает Серёге:
– Дай-ка мне уксус. Я хочу пельмени с уксусом!
Серега протянул руку к шкафчику над столом и, открыв его, достал бутылочку с уксусной эссенцией, а затем широким жестом протянул её Вадиму:
– На тебе твой уксус, – язык у него начал заплетается, а движения рук размашистыми. Вот этот уксус я сейчас и налью тебе в тарелочку, – Серёга открыл пробку на бутылочке с уксусной эссенцией. Рука у него немножко съехала с предполагаемой траектории к тарелке, а тарелку Вадим держал в руке в районе живота. И вот этой эссенцией Серёга обильно принялся поливать тарелочку с пельменями. Эх, лучше бы это сделал я, самый трезвый из этой компании! Но у Серёги получилось всё совсем по-другому. Пока он выписывал траектории с бутылкой эссенции, в попытке налить её в тарелочку Вадима, рука его промахнулась, и белая прозрачная жидкость попала Вадиму на живот. Уксусная эссенция стала стекать у него в промежность. Вот тут-то нас потряс невообразимый вопль:
– Ой – ой, ты что творишь? Паскуда ты замазученная!
От таких криков мы все обездвижили, а Серёга, глядя на свою руку, так и продолжал выливать из небольшой бутылочки эссенции её содержимое на живот Вадима.
Тут вскакивает Люда. И все начинают носиться по маленькой каюте. Один Вадим сидит, ноги раздвинуты, ему в промежности всё печет, а он только и орёт:
– Что вы сделали со мной, суки? Что делать? Ой, падлы, поубиваю всех!
Серёга, образумившись от содеянного, во всю глотку кричит: