Морской князь
Шрифт:
Наконец навстречу стали попадаться как будто знакомые места, и скоро Рыбья Кровь уже не сомневался, что они на верном пути. Вот проводник остановился, указывая, на каком месте он вчера остановился, и повернул обратно. Впереди на взгорке дыма видно не было.
– Да, это Утес. Ты молодец! – похвалил Дарник проводника и дальше поехал уже впереди своего небольшого отряда.
Уже видно стало сторожевое гнездо, устроенное на одинокой сосне сбоку взгорка, и малый каменистый вал, закрывающий доступ наверх, а тревоги по-прежнему никто не подымал. А может,
– Стоять! Ни шагу дальше! – заорал обладатель самой громкой глотки, гридь Багро. И в сторону всадников полетела сулица, впившись в землю прямо перед конем Милиды, что ехала рядом с князем.
Дарник подал знак, и отряд остановился. Сам он не спешил что-либо объявлять. Снял шапку и просто сидел верхом, не двигаясь.
– Князь Дарник! Князь Дарник, – испуганно прошелестело по шеренге утесцев.
– Вот так на! Княже! – Через вал перебрался Свирь и помчался в сторону своего хозяина. Толпа словен возросла – вот уже и женщины тянули шеи из-за каменной насыпи.
– Это твои люди? – Свирь взял княжеского коня под уздцы и настороженно покосился на чужаков.
– Мои, – коротко объявил Дарник, и хазары с тервигами двинулись цепочкой следом за ним в селище.
– А мы уже и не чаяли! – К княжескому коню подбежал и пошел рядом Грива.
Среди женщин стояла Видана и больше смотрела не на Дарника, а на Милиду и Квино. Кругом раздавались приветственные возгласы:
– Слава князю!.. Один пошел и все сделал сам!.. Нигде не пропадет!.. А исхудал-то, а исхудал-то!.. Несладко, видно, пришлось!..
О чем это они, недоумевал Рыбья Кровь. В глаза бросился хмурый, неулыбчивый Корней.
– А это кто?.. Кто?.. Откуда?.. – спрашивали Дарника гриди и смольцы о его гостях.
– Это мои новые ополченцы. По-словенски почти не говорят, так что вы с ними полегче, полегче, – распорядился князь, слезая с коня.
К нему бросились сыновья:
– Тятя! Тятя!
Тур прижался к отцу, Смуга по-мужски сдержанно стоял рядом и недовольно дергал слишком «нежного» младшего брата за одежду. Оттеснив Милиду, они пошли рядом с князем. У Дарника на глаза навернулись непривычные слезы, он как бы случайным движением руки смахнул их.
На ржание варагесских лошадей ответило ржание утесских коней.
– Значит, не всех лошадей съели? – спросил-похвалил князь Гриву.
– Не, только двух, и тех хромых, – отозвался тот.
За истекший месяц в пещерном селище, по крайней мере сверху, мало что изменилось. Снег все накрыл гладким одеялом, наполнив все вокруг особой зимней пустотой. В дальнем конце селища Дарник отметил скопление повозок и двуколок, похоже, там все тоже было цело.
Хазары и тервиги получили хороший урок гостеприимства у ромеев, поэтому держались настороженно,
Вместе с хозяевами они все спустились во двор-яму и чуть приостановились.
– Твои ополченцы с нами пойдут, или их отдельно кормить будем? – захотел уточнить Грива.
– Все со мной.
Воевода отдал распоряжение женщинам готовить пир в трапезной, а сам повел гостей в гридницкую. Внутри изменений действительно было больше, чем снаружи: целая цепочка новых камор, да еще большая трапезная и гридницкая. Но все было пропитано невыносимым запахом копоти, свежевыделанных кож и сырости. Корней по-прежнему держался позади всех, не стремясь подойди к князю. Что-то тут было не совсем в порядке, только нельзя было понять, что именно. Это вызывало легкое беспокойство.
Князь занял главное место, находящееся в глухом торце гридницкой, слева пристроились сыновья. Дарник знаком указал Милиде и остальному отряду сесть сразу за ними. Все остальные места на широких деревянных лежанках вдоль стены напротив гостей заняли гриди. Как отметил князь, другие смольцы, кроме Виданы, в гридскую не пришли. Стало понятно: гриди за время его отсутствия взяли власть в свои руки.
Когда все расселись, возникло неловкое молчание.
– Есть ли потери?
– Умер от горячки Твердята, – доложил Грива. – Остальные все живы.
Для Дарника это была приятная новость – не надо будет сталкиваться больше с открытой враждебностью покалеченного воина.
– Надия родила девочку, назвали Первуной, – вставила про свою женскую ватагу Видана.
Вдова полусотского села рядом с Гривой, причем очень сильно к нему придвинувшись, стало быть, теперь он ее муж. Ну что ж, тем лучше.
– Это твоя жена или наложница? – кивнул на Милиду гридь Радим самый известный ходок по женской части.
– Жена. – Дарник счел нужным дальше не распространяться.
– А эта? – хищно глянул на Квино Радим.
Князь не ответил, только строго посмотрел на него, и сообразительный Радим тут же выразительно замахал руками, мол, я все понял, прости дерзкого. По шеренге гридей пробежал легкий смешок.
– А это все твои новые родственники? – чтобы что-то сказать, спросил про спутников князя Грива.
– Я же говорил: это мои новые ополченцы.
Снова повисло молчание.
– Почему вы не спрашиваете: где я был, что делал? – нетерпеливо заметил Рыбья Кровь.
– Так ты ж сам говорил: пойдешь расширять наше княжество, – напомнил воевода. – Вот и сходил, привел новых ополченцев. Чего тут спрашивать?
Корней по-прежнему находился в дальнем углу и молчал.
– Хорошо, тогда давайте все к трапезе. – Князь решительно встал.
В трапезную пошли подземным проходом через несколько жилых камор, едва освещенных тонкими лучинами, воткнутыми в стены. Уже входя в трапезную, Дарник позади себя услышал тонкий мужской вскрик.
– Что там? – сердито спросил Дарник у Свиря. Тот метнулся по проходу назад.