Морской князь

Таганов Евгений

Что касается княжичей, то те попали в полную зависимость от красавиц-варагесок. Квино была всего на год постарше Милиды, поэтому в восьмилетних княжичах обе они нашли себе подходящую компанию. Пока мужчины с важным видом занимались своими взрослыми делами, там, где ехали варагески с мальчишками, все время раздавался дружный смех, от того еще более веселый, что обе стороны с большим трудом понимали друг друга. Когда не хватало слов, в ход шли руки, а то и щипки с толчками.

– Какая веселая у тебя, князь, жена, – заметил Свирь. Ему самому не было еще восемнадцати, поэтому чужой детский задор вызывал в нем некоторую зависть.

– Хочешь, и ты к ним присоединись, – посмеивался Дарник.

Так, в хорошем,

бодром настроении они и прибыли в Варагес. Перед тем как войти в городище, Рыбья Кровь перестроил колонну в том виде, в котором она вышла из Утеса, и пересел на своего княжеского коня. Дозорные мальчишки еще за три версты обнаружили их походный поезд, и встречать гостей за ворота городища высыпали все его жители. Развевающееся знамя с золотой рыбой на синем фоне, красный княжеский плащ и парадный шлем с короной сделали свое дело – ни один из варагесцев уже не сомневался в счастливом жребии, выпавшем их городищу. Ничего подобного в Варагесе никогда не происходило. Особенно, как позже выяснилось, все были покорены присутствием малолетних княжичей – значит, князь им полностью доверяет и не сомневается в их надежности! С почтением смотрели и на хорошо вооруженных смольцев, мол, вот они какие, настоящие дарникские воины.

– Это и есть твои знаменитые камнеметы? – поинтересовался у Дарника Сигиберд, заглядывая под полотняный навес колесниц, когда колонна втянулась уже в городище.

– Они самые.

– Значит, все-таки пойдешь на ромеев?

– Еще сам не знаю. Как получится и если твое войско поможет, – отвечал ему князь.

Смольцы, успев за дорогу почувствовать себя настоящей княжеской дружиной, без всяких указаний Дарника вели себя сдержанно и чуть напыщенно, да и как иначе себя вести, имея на поясе меч, а на голове стальной шлем?

Агилив, стоя на крыльце своего дома, внимательно смотрел на прибывших гостей.

– Вот привел тебе загонщиков для большой охоты, – сообщил, поднявшись к нему, Дарник.

– Только для охоты? – испытующе уточнил Агилив.

– Твой совет попугать ромеев был хорош, и я его принял, – напомнил с наигранным смирением князь.

Весть о завтрашней большой охоте еще больше взбудоражила городище. Теперь уже варагесцы выводили своих коней, осматривали их копыта, проверяли луки и сулицы, усердно готовили дополнительные стрелы.

Вначале предполагалось, что все гости будут участвовать в охоте только как загонщики, но потом к Дарнику пробились Янар с Дулеем и сказали, что так будет не очень хорошо: хазарский декарх утверждал, что половина его людей прекрасные лучники, а вожак смольцев высказал опасение, что в итоге загонщикам достанется лишь самая малая часть общей добычи.

– А мы сейчас все это и проверим, – сказал князь и слово в слово передал претензии своих вожаков Агиливу и Сигиберду.

До темноты оставалось еще несколько часов светлого времени, и гостям вместе с охотниками-стрелками устроили общее состязание: укрытый толстыми попонами конь тащил на ристалище санки с мишенью-оленем, а изготовившиеся лучники должны были успеть послать в цель по три стрелы или два болта из арбалета.

По результатам этих стрельб трое хазар и четверо смольских арбалетчиков перешли в разряд стрелков. Рыбья Кровь, хоть и имел два дальнобойных лука – свой, княжеский и подаренный тестем, – от участия в стрельбе уклонился. За него три стрелы из княжеского лука пустил Свирь – хорошо еще, что хоть один раз в саму мишень попал. Тем не менее на правах оруженосца получил право находиться вместе с Дарником среди стрелков.

Новые гости и княжеский наряд подразумевали особо торжественный вечерний пир, но Рыбья Кровь от этого излишества накануне большой охоты посоветовал хозяевам воздержаться:

– Лучше пировать после, а то удачи может и не быть.

Агилив с ним согласился,

хоть это и противоречило законам степного гостеприимства. Поэтому, кое-как перекусив по семейным дымам, весь Варагес со товарищи быстро и дружно отошел ко сну.

Несмотря на прибытие дополнительных двух дюжин лошадей, коней для большого охвата территории все равно не хватало. Однако тервиги вышли из положения достаточно просто: забрали лошадей у стрелков, а всем загонщикам посадили за спину «по пешцу», снабженному молотками и железными котелками. При выезде двумя клиньями в степь их по очереди через каждые полверсты ссаживали на землю, с тем чтобы они своим шумом не давали загоняемым животным свернуть с главного направления в сторону. И была у варагесцев еще одна придумка, которую Дарник разглядел, когда уже прибыл на место стрельбы: две длинные на целое стрелище загородки, состоящие из легких рогаток с вертикально закрепленными прутьями с развивающимися лентами. Поставленные клином друг к другу, эти загородки направляли бегущих животных в узкий пятисаженный проход, где их поджидали стрелки.

Первыми еще по темноте в степь выехали загонщики, стрелки же спокойно дождались утреннего света, еще и горячего успели поесть, и, только когда солнце проникло уже через стену на двор городища, двадцать стрелков во главе с князем и Сигибердом пешком двинулись к своей засаде. Там, выстроенные с одной стороны прохода друг за другом, стояли восемь телег, наполненные хомутами и жердями для волокуш. За этими телегами и предстояло прятаться стрелкам.

Сигиберд поставил князя вместе с варагесскими лучниками у самого устья прохода, сам же вместе с хазарами и смольцами разместился у самой последней телеги. Сначала Дарник подумал, что это для того, чтобы как следует оценить ловкость и меткость гостей, но чуть позже он понял, что дело в другом: под надзором князя и хозяева, и гости будут изо всех сил стараться показать себя в наилучшем виде. И воевода хочет проследить за всем этим. Ну что ж, вполне верное решение.

Пока заняли места, приладили себе по росту тележную поклажу и разложили на ней поудобней свои стрелы, настало и время стрельбы. Первым на безжизненной снежной равнине появилось стадо пугливых сайгаков голов в двадцать. Чуть приостановилось, всматриваясь в рогатки с развевающимися лентами, пробежало еще сотню саженей, снова остановилось, чуя присутствие за телегами людей. И наконец решившись, вслед за своим вожаком бросилось в проход. Сигиберд загодя предупредил, чтобы первую дичь пропускали беспрепятственно, поэтому выстрелил из лука только сам уже вдогонку стаду и попал, одна из самок кувыркнулась, потом встала и с трудом с торчащей в боку стрелой двинулась, шатаясь, за своим стадом. Ее не стали догонять – этим полагалось заниматься позже.

Не успели проводить сайгаков взглядами, как вся степь впереди наполнилась всевозможной живностью: косяками тарпанов, стадами джейранов, оленей, кабанов, снова сайгаков, промчалась даже стая волков, и появилась главная степная дичь – зубры. Стрелки работали не покладая рук, в некоторых животных впивалось сразу по две-три стрелы. Сподобился выпустить из лука тестя две стрелы и Дарник: одна прошла мимо, вторая поразила в шею какую-то мелкую антилопу. Вместо охоты мысли князя были заняты прежней головоломкой: что делать со смольцами? И когда он выпустил вторую стрелу, его вдруг осенило: можно же просто перевести их назад в Смоль. Даже было странно, что такая мысль до сих пор не приходила в голову ни ему, ни самим смольцам. Конечно, без тех припасов, что они привезли в Утес, там зимовать будет совсем не сладко, но ведь то же зерно и крупы можно взять и в Варагесе, обменяв на оружие, взятое у гридей. Единственное, что препятствовало, так это расстояние до вежи: смольцы до Утеса добирались два дня, а Варагес как бы не был еще дальше.