Морской князь

Таганов Евгений

– Прежде чем начать основной разговор, я хотел бы сделать тебе, князь, подарок, – мирарх развернул небольшой матерчатый сверток, который держал в руках, и протянул Дарнику небольшую книжицу. «Жизнеописание словенского князя», прочитал Рыбья Кровь на обложке. – Эта книга была написана два года назад, и в Константинополе и Херсонесе продано уже сто пятьдесят ее копий.

Дарник держал книгу в руках, раздумывая, будет ли приличным сейчас ее раскрыть и посмотреть, о чем там внутри.

– Она написана отцом Паисием и рассказывает о тебе, князь, – пояснил

Леонидас, чем окончательно озадачил хозяина шатра.

– Я читал, все наши князья умрут от зависти, – тихо по-словенски обронил сидящий рядом Корней.

– Очень рад твоему подарку, – сказал Дарник и, не открывая, положил книгу на стоящий позади себя сундук.

По бритому лицу Леонидаса пробежала чуть заметная тень, видимо, он рассчитывал на более восторженный прием своего подарка.

Князь широким жестом пригласил гостей к трапезе и первым пригубил кубок с ромейским вином. Гости не заставили себя упрашивать, вежливо выпили и по чуть-чуть попробовали то, что было на блюдах. Пользуясь моментом, Смуга соскользнул со своего места, добрался до сундука за спиной отца и вместе с ромейской книгой вернулся к брату. Все сидящие за столом сделали вид, что ничего не заметили. По-хорошему мальчишек стоило изгнать из шатра, но теперь они являлись полноправными княжескими наместниками-наследниками, поэтому имели право знать все.

– В этой книге говорится, как ты с малым войском переправился через Итиль и разбил в Заитильских степях тридцатитысячное кутигурское войско, – заговорил мирарх. – Теперь там находится стотысячное кутигурское войско, которое собирается переправиться через Итиль и обрушиться на хазарского кагана и на Таврику. Мы знаем, что ты хороший полководец и всегда добиваешься победы в самых трудных условиях. Что тебе надо, чтобы разбить это кутигурское войско?

Княжичи уже не столько слушали взрослых, сколько жадно впитывали содержание подаренной отцу книги, чем слегка отвлекали внимание отца.

– Стотысячное степное войско бывает только в испуганных головах глупых лазутчиков, – неторопливо, чтобы Борть с Корнеем тоже понимали его ромейский, отвечал Дарник. – Сто тысяч конников со всеми запасными, упряжными и вьючными лошадьми это не меньше ста пятидесяти тысяч лошадей. Уже через два часа в том месте, где они остановятся, не останется ни одной не выщипанной травинки. Двадцать тысяч конников, ну тридцать тысяч самое большое может находиться в таком войске. И еще: нашествие степняков может быть грозным, только когда их войско вбирает в себя воинов побежденных племен. Насколько я знаю, кутигуры никаких союзников к себе не принимают, поэтому после первых же десяти сражений оно исчезнет само по себе. А если они будут оставлять гарнизоны в захваченных городищах, то это произойдет еще раньше. Поэтому до Таврики им никак не добраться, растеряют всю силу на хазарской земле.

– Ну а все-таки, если кутигуров тридцать тысяч, сколько и какого войска нужно, чтобы их победить? – мягко настаивал на своем Леонидас.

– Нужны четыре тысячи пешего войска, две тысячи конников и триста больших повозок.

Мирарх

обменялся с Самуилом удивленными взглядами.

– И этого будет достаточно? – уточнил хазарский визирь. – Разве пешцы равноценны быстрым конным лучникам?

– Они в пять раз ценнее конников. Особенно когда будут стоять за повозками и из луков и арбалетов уничтожать лошадей степняков.

– Зачем же тогда две тысячи конников?

– Они нужны как хороший запас конного мяса для пешцев. Ведь неизвестно, сколько может продлиться преследование кутигурского войска. Когда съедим первую тысячу коней, повернем обратно и будем есть вторую тысячу.

Смешливый Корней, скрывая свою улыбку, сделал вид, что чихает, и закрыл лицо ладонями. Но гости внимали словам Дарника со всей серьезностью.

– Какое количество воинов ты, князь, можешь поставить под свое знамя? – Мирарх снова взял разговор в свои руки.

– Если ромеи выставят две тысячи стратиотов, то я наберу столько же, остальное за хазарским каганом.

– А если хазары дадут три тысячи воинов, ты сможешь собрать тоже три тысячи?

– Тогда еще три тысячи придется добавить ромеям, – князь вел свои собственные подсчеты.

– Могу ли переговорить с тобой, князь, наедине? – попросил Леонидас.

Дарник не возражал. Оставив сотрапезников за столом, они вышли из шатра. Разговаривать отошли к коновязи, где были только лошадиные уши.

– Я вижу, что у тебя, князь, все уже хорошо продумано. Говори то, что ты хочешь сказать.

– В этом походе нет большого прока, – не стал увиливать Дарник. – У хазар на Итиле достаточно судов, чтобы не дать кутигурам переправиться на правый берег. Я только не понимаю, зачем ромеи хотят в этом участвовать. А насчет «хорошо продумано» ты прав. Я хочу предложить ромеям другое. Арабы теснят вас по всему Ромейскому морю. В их руках уже Кипр, Крит и другие ромейские острова, не говоря уже о Палестине и Сирии. Я могу сделать так, чтобы Романия вернула их обратно.

– Это каким же образом? – чуть заинтересовался мирарх.

– Мне нужны две ваши биремы без команды и полсотни горшков с ромейским огнем. Я войду с ними в Нил и опустошу его берега. Арабам понадобится половина их флота, чтобы настигнуть и разбить меня. А ромейский флот тем временем будет освобождать свои острова.

– Но это же будет для тебя верная смерть?

– Не думаю. Я наемник. Когда арабы меня обложат со всех сторон, я просто заключу договор, что дальше буду воевать на их стороне.

– Против Романии? – улыбнулся Леонидас.

– Я надеюсь, они подберут мне какую-нибудь другую страну на западе Ромейского моря. Говорят, ваш Старый Рим очень красивый город.

Мирарх чуть подумал:

– Все это очень интересно, но давай вернемся к этому, когда ты вернешься из Заитильских степей. Пока что нам нужен твой поход туда.

– Но без ромейского войска я туда не пойду.

– А если ты получишь это войско?..

– Это вряд ли! Вы ведь воюете только на тех землях, которые прежде принадлежали вам.