Морской волк. 3-я Трилогия
Шрифт:
Он перевернул истребитель на спину, одновременно скидывая фонарь и расстегивая ремни. И вылетел вниз головой. Высота была достаточная, парашют раскрылся вовремя, внизу была немецкая территория. И еще он успел увидеть, как сбили русского, того самого или другого — а впрочем, какая разница, в штаб будет доложено, что он, Хартман, лично сбил русского супер-аса, и пусть кто-то попробует сказать иное! Они дрались с вдвое большим числом русских истребителей и сбили восьмерых! Здесь арифметика была простая: сначала кригс-комиссар объявил эскадрилье, что поскольку они допустили, что национальный герой Германии был сбит, то все их победы в этом бою будут записаны на его счет, как наказание для трусов! Затем Эрих решил, что так портить отношения с боевыми товарищами не с руки, и дозволил им оставить победы себе, так четыре превратились в восемь.
Барон Рогов, увидев что Засранца сбили, приказал всем выходить из боя. Русские, или кто там еще, оказались крепким орешком — а драться ради самой драки, с явной перспективой убиться, ищите дураков!
И вдруг рвануло! Какой-то американский писака Хемингуэй выдал репортаж об американской эскадрилье, воюющей на самолетах с окраской, похожей на русскую. И эта эскадрилья считалась у самих американцев чем-то вроде штрафной, там служили ниггеры! Причем тот, кто будто бы уже сбивал его, Хартмана над Брестом, сейчас там командиром! А американская, и даже русская пресса, получаемая из нейтральных стран, была с некоторых пор весьма популярна среди высших чинов рейха, несмотря на строгий запрет.
Что говорил Эриху генерал, о том не стоило знать публике — во избежание ущерба светлому образу национального героя Германии. Факт, что того, кто был объявлен «лучшим асом всех времен и народов», сбил даже не русский «истинный ариец», как говорили шепотом уже и чины СС, а какой-то чернокожий унтерменш, уж тут без всякого сомнения — очень быстро стал широко известен в определенных кругах. Лишать Хартмана звания и наград, конечно, не стали, поскольку это повредило бы репутации рейха — но ясно было, что майорские погоны и Мечи к Рыцарскому кресту отдалились очень сильно. А генерал прямо сказал, что теперь от гауптмана Хартмана ждут реального, а не приписанного подвига, если он надеется на то, чтобы эта история забылась. Ну а совершить подвиг, при этом не подвергая свою жизнь опасности… теоретически можно представить, что Очень Большая Шишка, как, например, Черчилль, Рузвельт или Сталин, вздумает совершить воздушную прогулку без прикрытия и попадется Эриху в прицел — но вероятность этого была примерно такой же, как найти на тротуаре бриллиант ценой в миллион.
Слава богу, хоть перебросили группу «Цеппелин» с Атлантического побережья. Кому-то наверху пришла в голову здравая мысль, что палубных пилотов, обученных воевать над морем, стоит поберечь. Эрих с ужасом думал, что не переведись он в морскую авиацию прошлым летом, то сейчас имел все шансы попасть в мясорубку над Одером, где эскадры штатной численности в полторы сотни самолетов за неделю стачивались до эскадрилий. Именно туда, к Зееловскому плацдарму, Германия бросала сейчас все силы, и сухопутные, и воздушные — все лучшее, что у нее оставалось. И проигрывала эту битву! Рогов рассказывал, что при кратком визите по делам в Берлин ему повезло встретить там прежнего сослуживца, сейчас воюющего в 52-й эскадре — это просто ужас, уже месяц есть приказ разбить русские переправы у Кюстрина, и результат — лишь колоссальные потери. А мосты стоят, у русских там сумасшедшее количество зениток и элитные, гвардейские истребительные полки в прикрытии. «Мы, солдаты фюрера, выполняем приказ, пока живы — но это, боюсь, ненадолго. Еще пара недель — и у рейха не останется ни самолетов, ни экипажей!»
Здесь же в Италии был курорт! По крайней мере, так говорили в рейхе. То ли предполагалось, что русские вторгнутся в Италию через Адриатическое море, то ли ожидалось, что сами итальянцы, или французы, переметнутся на сторону врагов — но на усиление одной истребительной и одной бомбардировочной эскадрам перебросили еще и «Цеппелин», тридцать два самолета (потери в том бою у Гавра так и не восполнили). А тут красота, и нет никакой войны! И погода, как в Германии в мае. Благость длилась ровно два дня — до тех пор, пока оберлейтенант Штерр из первой эскадрильи, отправившийся в соседнюю деревню — всего-то километра полтора — за выпивкой и удовольствиями, был после найден убитым, причем на страшно изуродованном трупе были следы от топора, вил и неустановленных предметов. Фельджандармы, приехавшие разбираться, очень удивились, что «этот идиот решил выйти из расположения один», ну и получилось, что следовало ожидать. «Эти итальянцы, после того как наши сожгли Ватикан, ведут себя хуже русских — даже мы сейчас к ним в дома заходим, держа палец
После этого Хартман стал особенно въедливым, проверяя работу своего механика. Если в полете откажет мотор… Эти итальянцы, хотя и потомки великих римлян, еще более дики и нецивилизованны, чем русские варвары, которые, взяв Эриха в плен, все ж не стали его немедленно и мучительно убивать! Хотя возможно, они тогда везли его на особенно изощренную расправу?
Сидеть на аэродроме безвылазно было страшной скукой — но жизнь дороже! Единственным развлечением были полеты — для ознакомления с театром, раз в сутки. Обычно летали позвенно, но в этот вечер подняли всю эскадрилью. От аэродрома на запад, в море, дальше согласно полетному заданию, маршрут к Корсике или Сардинии, или на юг, и назад. Они уже возвращались, когда по радио пришел приказ. Какой идиот его отдал — уже близились сумерки, и горючего в баках оставалось не слишком много. Но пожалуй, хватит, чтобы пролететь над указанной точкой и взглянуть, что там. А дальше пусть присылают кого-то из эскадрильи Рогова на смену — до темноты.
Берег был уже виден вдали, когда Хартман заметил — почти на встречном курсе, правее и ниже, летел одиночный бомбардировщик. Трехмоторник, похожий на Ю-52, но силуэт немного другой — значит, итальянец. В приказе было четко сказано — сбивать все не немецкие самолеты, обнаруженные в указанном районе. Так что Эрих отдал приказ, и эскадрилья развернулась, заходя в атаку на цель.
«Савой-79», старый итальянский торпедоносец еще довоенного образца — впрочем, более новых у макаронников и не было. Оборонительное вооружение — один пулемет, стреляющий вперед, и два назад, в очень неудобных установках с ограниченными углами обстрела — один в горбе позади пилотской кабины, второй в ванне под фюзеляжем. Против эскадрильи «мессеров» никаких шансов — достаточно даже двум парам одновременно атаковать с разных сторон. Добыча казалась легкой, и Хартман решил поиграть. Да и свой авторитет в глазах подчиненных следовало поднять — показательно и красиво сбив даже такого противника.
Трасса, протянувшаяся навстречу, не то чтобы напугала Эриха, это было бы смешно! — но сделала его более осторожным. Черт его знает, а вдруг даже легкое повреждение — и посадка где-то на территории, где бегают дикие крестьяне с вилами и топорами, только и мечтающие, чтобы устроить ему, культурному арийцу, лютую смерть! Так что будем работать без риска — тем более, что двадцатимиллиметровка и пара крупнокалиберных пулеметов «месса» достанут макаронников с такой дистанции, на которую им просто не дострелить в ответ! Цель большая, тихоходная, не маневрирует, в прицеле. Огонь!
Стрелял один Хартман. Прочие не вмешивались, потому что было очевидно, эту победу запишут «национальному герою» — так зачем стараться ради самого процесса? Оставались зрителями — наверное, к большому удивлению итальянцев. Дистанция все же была великовата, рассеяние большое — зато не надо было бояться ответной стрельбы, пулемет на «савое» упорно посылал трассеры навстречу, хотя несколько раз уже прерывал огонь — меняли магазины, или стрелок был убит и на его место встал другой? Вот уже дым вырвался из правого мотора итальянца, да и по фюзеляжу, по кабине должно уже хорошо попасть — и «савой» стал разворачиваться к берегу, неуклюже кренясь. Добить, или привести и заставить сесть на свой аэродром?
Берег снова открылся на востоке — впрочем, они не слишком отдалились в море за время боя. И тут Хартман увидел новых противников. Такие же «савои» летели тем же курсом, каким был замечен тот, первый. И что было невероятно, они, увидев происходящее, сами стали доворачивать навстречу немцам, будто желая атаковать! Вот они уже близко, засверкали трассы их носовых пулеметов! Они что, сумасшедшие?! Уходим, влево и вверх!
Никто из немцев не был подбит — все же «савои» сильно уступали «мессам» по скорости и маневру. Зато появилось больше десятка новых целей, возможность пополнить боевой счет! Победа, она и в Италии победа.