Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы
Шрифт:
Длинный изрядно проголодался и зашел в первый попавшийся ресторан с грязными тюлевыми занавесками на дверях и окнах. Посетителей было полно. Сразу можно было заметить, что они разделились на два лагеря. Все пили и шумно спорили о партийных делах и предстоящих выборах.
Длинный сел за свободный столик, заказал бутылку ракы, закуску и, когда все было подано, стал не спеша пить и есть. Слева от него сидели сторонники правительственной партии. Они время от времени делали выпады по адресу своих противников, которые тоже не оставались в долгу и сыпали угрозами.
— Я не против демократии, — вопил здоровенный детина, сторонник
— Сохрани аллах! Возьми свои слова обратно! — крикнул какой-то заморыш из стана противников.
— Да вы самые настоящие коммунисты! Только коммунисты могут разделить народ на два лагеря!
— Да, разделили! Ну и что?!
— Тебе этого мало? Ваши люди играют на религиозных чувствах ради достижения своих политических целей!
— Что в этом плохого? Разве наш народ не чтит святую веру и аллаха?
— Чтит! Никто этого не отрицает! Но не надо клеветать на нас, утверждать, будто мы мечети превращаем в военные склады и казармы для солдат!
— Так оно и есть, товарищ…
— Может, в силу необходимости и имеет место нечто подобное, но разве можно публично упрекать нас в этом?
— Это политика! А политика все терпит. Раз уже провозглашена демократия… Знаешь, как говорят: возишься с ишаком — не жалуйся на вонь…
— Культурнее выражайся!
— А если некультурно, тогда что?
Из стана правящей партии полетела бутылка. Противники ответили двумя бутылками. Вскоре в зале ресторана началось настоящее побоище. В воздухе летали стаканы, графины, тарелки, ножи, блюда. Послышались свистки сторожей и полицейских.
Посетители в панике покинули ресторан, в их числе был и Длинный, который не успел выпить и половины бутылки, а к закускам даже не притронулся. Поранят — полбеды. Хуже, если задержат полицейские, которые вот-вот нагрянут.
Раздумывая о происшествии, Длинный медленно брел по улице. Такие потасовки происходили сейчас во всех уголках страны, не говоря уж о Стамбуле. А вот его совершенно не интересовали предстоящие выборы. Не все ли равно, кто придет к власти. Есть на этот счет мудрая пословица: «Нынче не в чести — завтра в почете», так что лучше никого не ругать. Во время известной шумихи в тысяча девятьсот тридцатом году он был еще школьником, гонял мяч, но прекрасно помнит, что тогда творилось. Неразбериха была похлеще нынешней. Люди хватали друг друга за глотку, размахивали пистолетами и ножами, орали как помешанные, падали в обморок, становились кровными врагами. Брат шел на брата… Вот и сейчас происходит нечто подобное. Длинный просто ненавидит демократию. Для него главное — порядок и спокойствие. Одни пусть трудятся, другие, те, что похитрей да половчей, пусть их обдирают, а этих последних будет обдирать Длинный, проводить «ревизии», взимать с них «штрафы». «У вора воровать не стыдно. Кто из предпринимателей не занимается разного рода аферами, чтобы платить налог в десять, сто, тысячу, а то и в миллион раз меньший, чем положено? Вот я и потрясу их!»
Ночью Длинный разговорился с хозяином гостиницы, членом Новой партии. Правящую партию хозяин поносил, как только мог. Вспомнил о махинациях при подсчете голосов на выборах в тысяча девятьсот сорок шестом, о мечетях, превращенных в склады и казармы. Но больше всего его приводили в ярость заявления властей о том, что они спасли
— Народ наш издавна всем существом своим привязан к трем вещам: коню, жене и оружию. Ему, если хотите, присущ героизм. И не позволить такому народу воевать — просто преступление! Нам необходимо было взяться за оружие и пойти на русских! Потому что русские…
Хозяин вдруг закашлялся, сплюнул прямо на пол и позвал коридорного:
— Хидайет, иди-ка подотри пол!
Длинного стошнило. Он слушал хозяина, а про себя думал: «Так орет, будто и в самом деле готов пойти воевать».
В углу сидел какой-то человек небольшого роста, при галстуке и сосредоточенно читал газету. В разговор он не вступал, лишь время от времени ухмылялся в усы. Интересно, кто он такой?
Длинный вскоре ушел к себе в номер, но только было собрался лечь спать, как дверь открылась и появился тот самый усатый коротышка. Он занимал другую койку. Одна оставалась свободной. Увидев Длинного, мужчина улыбнулся:
— А хозяин наш, оказывается, прыткий.
Сосед сразу понравился Длинному.
— Чересчур прыткий! Думаете, он и в самом деле побежал бы на войну?
— На войну? Да он ее как чумы боится!
— А зачем говорит?
Человек грустно усмехнулся.
— Модно, вот и говорит. Нынче одни поддерживают демократов, другие — республиканцев. Что у демократов черное, то у республиканцев белое, и наоборот. А разобраться по существу никто не хочет. Главари обеих партий, эти дрессированные бараны, будоражат народ. А народ — нищий, голодный, невежественный! Но главарям на это наплевать. Новые претенденты на власть обещают золотые горы. Словоблудие! Добьются своего и будут действовать так же, как их предшественники. Для народа все останется по-прежнему!
Длинный, пожалуй, впервые в жизни понял всю справедливость этих слов. Ведь так было уже не раз. Чего только не обещают, чтобы добиться власти, а потом все забывают. Но он тут же подумал: «Да мне-то что? Пусть ишаки перегрызут друг другу глотки! Главное, чтобы быстрее воцарились порядок и покой. Тогда можно будет проворачивать делишки!»
Длинный залез под одеяло.
— Ну, я, пожалуй, вздремну.
Коротышка повернулся к Длинному спиной, даже не пожелав ему спокойной ночи. Он понял, что его сосед из тех, кому на все плевать. Из-за таких, как он, власти и бесчинствуют. Потом появляется оппозиция. Начинается грызня, потасовки, скандалы. Но кто бы ни пришел к власти, положение не меняется, потому что новые правители следуют по пути старых. Те, что как одержимые рукоплещут ораторам и сами дерут глотку, вечером, возвратясь домой, требуют от жен хлеба, горячей пищи и даже сладкого. Если же этого нет, вымещают на них всю злость, совершенно не понимая, что виноваты не жены, а те болтуны, которым они только что аплодировали.
Коротышка лег, но ему не спалось. Длинный захрапел. «Ишак! — про себя выругался коротышка. — Поганый ишак! Пройдоха, шкурник, которому на все плевать, кроме собственной выгоды. Ему безразлично, кто придет к власти — только бы не прищемили хвост! А страна пусть горит в адском пламени. Такие еще опаснее тех кретинов, которые орут и рукоплещут болтунам».
Коротышка яростно натянул одеяло до самого подбородка.
Вдруг Длинный пробормотал:
— Ну, погоди, гад Идрис!
Коротышка не знал никакого Идриса и потому пропустил эти слова мимо ушей.