Москалёв. Новобранец космической пехоты
Шрифт:
Рванувшись вперёд, я схватил его за грудки, потянул на себя и изо всех сил ударил в пах коленом. Он начал сгибаться пополам и я оттолкнул его влево, к Тимохе. Будет лишнее препятствие между ним и мной. Куля, естественно, стоял как столб, не решаясь ничего предпринять. Воспользовавшись этим, я распахнул дверь и проскочил внутрь. Троица осталась в коридоре. Они никогда не решались задирать одноклассников при учителях, так что в классе можно было чувствовать себя в безопасности. После экзамена, конечно, меня будут ждать, но это уже не важно.
На меня уставилась Римма.
– Молодой человек, вас не учили, как надо правильно входить в класс? – начала она свою обычную нотацию скрипучим голосом. – Уже здоровый лоб, а всё носитесь как угорелый. Вы, между прочим, пришли на экзамен.
– Извините Римма Васильевна, – ответил я потупившись. – Очень торопился.
– Смотрите. Чтобы это было в последний раз. Берите билет, готовьтесь.
Я только хмыкнул. Это ведь действительно был последний раз, когда я мог торопиться в школу. После этого экзамена оставалось только получить аттестат и прости-прощай. Я подошёл к учительскому столу, взял билет и сел у окна за парту готовиться. Откидываясь на спинку стула, я глянул в билет. «Взаимодействие правительства Земной Федерации и колоний на иных планетах». Писать на этом экзамене не разрешалось. Ученик должен был пользоваться только своей головой. Пятнадцать минут времени давалось только на то, чтобы вспомнить всё, связанное с темой, указанной в билете. Тему о «Взаимодействии…» я знал отлично, вспоминать мне ничего не требовалось, поэтому я просто стал смотреть в окно в ожидании, когда истекут мои пятнадцать минут на подготовку.
За окном был школьный стадион, за ним зеленели тополя, а ещё дальше, в паре километров, на противоположном берегу реки, высоком и обрывистом, стоял сосновый бор, над которым взлетал аэробус. Я слышал, что лет двести назад аэробусами называли пассажирские самолёты. Теперь так назывались пассажирские транспортники, приводимые в движение антигравитаторами и внешне напоминавшими древний речной катер «Заря». Самой реки не было видно из-за деревьев, но я знал, что наш, левый берег, пологий и песчаный.
– Москалёв.
Там сейчас хорошо. Вода, наверное, уже прогрелась и можно купаться. Вот бы сейчас разбежаться по песчаному речному пляжу и нырнуть с разбега в прохладную воду, проплыть под водой, насколько хватит воздуха в лёгких, вынырнуть…
– Москалёв!
– А?
– Бэ! – Римма сверлила меня своими глазами-щелками сквозь линзы очков. – Садись, – она указала на стул, стоящий рядом с учительским столом. – Отвечай.
Неужели так быстро пятнадцать минут пролетели? Надо же. Я поднялся, неторопясь прошёлся по классу и уселся рядом с Риммой.
Ну? – предложила она мне начать свой рассказ.
Я начал.
– Земная Федерация живёт в гармонии со своими колониями. Правительство Федерации обеспечивает население колоний всем необходимым
Римма слушала меня не перебивая, время от времени кивая головой в знак того, что я отвечаю правильно. Когда я закончил, она спросила:
– Ты согласен со всем, что сейчас сказал?
– Конечно, – ответил я.
– А как ты относишься к твоим собственным словам о том, что правительство слишком притесняет колонии и что население других планет Федерации само способно решать, расширять города или нет?
Вот, блин. Да когда это было? Ещё два года назад, в одиннадцатом классе, я как-то не сдержался и вступил в спор с Риммой. Кто бы мог подумать, что она не только не забудет этого, но ещё и припомнит мне тот спор на экзамене. И надо же было мне вытянуть этот чёртов билет.
– Я был маленьким, – попытался отшутиться я.
Но Римма так просто сдаваться не собиралась.
– А как ты думаешь сейчас? – она слегка наклонилась вперёд и буквально впилась в меня взглядом.
Стёкла её очков показались мне огромными, как иллюминаторы космического крейсера.
– Я полагаю, что правительство Земной Федерации под руководством лидера нашей расы президента Рональда Владимировича Лао обеспечивает мир и гармонию в отношениях Федерации и её колоний.
Поверить в мою искренность, она, конечно, не поверила, но и возразить ничего не могла.
– А куда ты собираешься пойти после школы?
Ещё сюрприз. Я, конечно, знал, что на экзамене по обществоведению учитель может задавать любые вопросы, но предполагал, что вопросы будут по теме, указанной в экзаменационном билете. Вот же пристала, старая карга.
– Хочу пойти служить в армию, – смысла скрывать это я не видел.
Римма, казалось, была озадачена.
– А почему в армию?
Я вспомнил плакат в холле:
– Хочу защитить Землю и стать героем, – этот допрос начал меня утомлять. На вопрос билета я ответил правильно. Чего она меня мурыжит?
– А почему ты не хочешь пойти учиться дальше? В университет или колледж?
Ага, как же. Плата за обучение в университете моей семье не по карману.
– Ну, там же не становятся героями.
Римма приподняла одну бровь. Вероятно, теперь она считала меня восторженным недоумком, поверившим в рекламу и возмечтавшим о космических приключениях и эпических битвах. Что ж, пусть думает что угодно, лишь бы быстрее отпустила.
– Ну, хорошо. Четыре балла, – проговорила она, делая пометку в классном журнале – Можешь идти.