Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства
Шрифт:
Кондратий Биркин сравнивает Анастасию и Марию: «В лице Анастасии закатилось красное солнышко правды на святой Руси, воцарились мрак, кривда и злоба, и на месте честных слуг царских явились крамольники, кромешники, палачи.
Натешившись давно не виданным зрелищем пыток и казней, Грозный сбросил свое горе с плеч долой и загулял, как подобает широкой русской натуре. В полной уверенности, что другой Анастасии не найдется не только на Руси, но и в целом мире, царь выписал себе новую жену с Кавказа в особе крещенной княжны черкесской Марии Темрюковны, прибывшей в Москву вместе с братцем, татарином-идиотом, прославившимся у нас на Руси силой и обжорством. Выбор жены был, как говорится, самый подходящий: по красоте и злости Темрюковна была демоном в образе женщины. Родственное сближение Ивана Васильевича с татарской княжной не могло не иметь влияния на его неукротимые страсти; княжна и ее достойнейший
О степени же расположения Ивана Васильевича к его любимцу можно судить по следующему факту: племянник Овчины-Телепнева-Оболенского Дмитрий поспорил с Федькой и, раздраженный его дерзостью и заносчивостью, сказал ему: «Я и мои предки служили царю с пользой, а ты — гнусною содомиею!»
Оскорбленный красавчик пожаловался на своего обидчика царю, и голова Дмитрия Оболенского на другой же день пала на плахе.
Таким образом, в стенах дворца через год после кончины царицы Анастасии поселились всевозможные — даже, пожалуй, и невозможные — пороки и мерзости. В ее чистом и опустелом тереме гнездилась, как хищная птица в голубином гнездышке, свирепая Марья Темрюковна; на половине государевой с утра до ночи не умолкали срамные песни, звон чаш, хохот; пиры сменялись пирами. Подражая цесарям римским, Грозный любил вместо десерта потчевать своих собеседников зрелищами не совсем приятными, но внушительными и назидательными. Ошпаривание горячими щами, тычок ножом, удар посохом, иногда подмес яда в чей-нибудь кубок были забавами обыденными, без которых и веселье было не в веселье».
Восемь лет прожил Иван с Марией Темрюковной, изведенной, как он подозревал, лихими снадобьями.
2 февраля 1565 года царь учредил опричнину. [91]
«Царь уединился в Александрову слободу за шестьдесят с лишним верст от столицы, комедиантствовал там, воображая себя схимником, а страну свою отдал на поругание кромешникам: опричники и впрямь были хватами там, где им не умели противостоять, зато Москва была предоставлена на растерзание примчавшемуся из-за Перекопа хану Гирею. Иоанн изнывал от одиночества, ночами являлся страх, и жертвы гнева его нашептывали жуткие слова холодными губами, похожими на гусениц. Черви! Царь оборачивал зрачки к лампадам, кающийся грешник, в нем теплилась надежда еще на прощение Всевышнего — этакий смиренный, тихонравный и коленопреклоненный, вымаливал отмщение грехам второго «я», умерщвляя плоть, но не умея утихомирить вельзевула — похоть. Два ложа было в его опочивальне. Одно для ханжеского ублагоестествления — из голых досок, на них ложился царь, чтоб усмирить бушевание тела, в минуты раскаяния.
91
Опричнина — система внутриполитических мер Ивана Грозного в 1565–1572 годах для борьбы с предполагаемой изменой в среде феодалов (массовые репрессии, казни, земельные конфискации и т. п.). Учреждая ее, Иван стремился ослабить родовитую аристократию, мешавшую ему создать централизованное государство, стать «единодержавным».
Озлобленность царя нередко приводила в затмение его разум. Шах персидский как-то прислал ему в дар слона — бедолага аж от Астрахани маршировал в особых лаптях до Белокаменной, вызывая изумление простолюдинов окрестных деревень; видать, вконец одичал за время многосоткилометрового перехода и отказался… встать на колени перед всесильным государем. Сей дерзости не перенесло величество на троне. В мгновение ока стрельцы, повинуясь приказу Иоанна, иссекли несчастное млекопитающее топорами.
1 сентября 1569 года Мария Темрюковна отошла в лучший мир. Распустив слух, что она была отравлена недругами, царь готовил окружение к новым исступлениям ярости. Ночью шествовал из молельни в спальню, где три слепых чтеца рассказывали ему сказки; уже, однако, ни псалмы, ни побасенки не отгораживали сознание от неотвязных дум. Две тысячи отроковиц свезли в Александровскую слободу утешить тщеславие царя. Ему уже было сорок, организм
На три-то брака смотрели искоса, а уж четвертой свадьбы церковь даже для царя не допускала. Пришлось сзывать собор: он разрешил исключение сие. Избранницей стала Анна Колтовская из Новгорода. Едва успев овладеть — уж и охладел к ней. Анна превратилась в Дарью — заточили ее в монастыре. Царь не соблюдал даже показной пристойности. В сорок пять лет он в пятый раз женился — новой жертвой его стала Анна Васильчикова; душегубец вогнал вскоре во гроб и эту пассию. В шестой раз Иоанну приглянулась вдова — Василиса Мелентьева. Царь, сообщает Карамзин, уже безо всяких священных обрядов взял только молитву для сожития с нею. Но и новая, полная крови и сил молодка долго не протянула…
Потом царь женился — на одну-единственную лишь брачную ночь — на Марии Долгорукой.
Наутро ее усадили в колымагу и на бешеных конях умчали в реку.
И вот — еще одна царская свадьба. Последняя в жизни Иоанна…
Не везло Ивану в семейных делах. Старшего своего сына Федора царь лишил права на престол в пользу младшего — Ивана Ивановича.
Соответственно и сын Федора — царевич Димитрий потерял право на престол.
Вся надежда на Ивана Ивановича…
Но в ноябре 1581 года Иванушка вошел в покои к отцу и начал ссориться с отцом. Дело в том, что Иван Васильевич ударил беременную жену своего сына, застигнутую в момент недвусмысленных объятий с влюбленным в нее боярином П. Басмановым. Женщина перед мужем стала обвинять именно его, Грозного, в попытке соблазнения… Иван Иванович поверил клевете жены, а не словам отца, что в конечном счете и вывело из себя Ивана Грозного. Немудрено, что он, потеряв всякое терпение, ударил своего не столь уж умного преемника жезлом по голове. Бедный самодержец так расстроился из-за своего неумышленного убийства, что его хватил удар».
О том, что Грозный способен был насиловать невесток, сын не сомневался, как и окружающие. Так, Яков Рейтенфельс сообщает, что «Иван Грозный преступной страстью был до того обучужими женами».
Ночами он вскакивал, устрашаемый привидениями, катался по коврам, пока не утихал в прострации, и, только обессиленного, его слуги могли уложить на тюфяк. Царь боялся света, ненавидел утро, жизнь сделалась в тягость. Всегда боялся он гнева небесного, хотя и не чурался мук стыда и радовался гнусным восторгам мерзостного сластолюбия — так рисует дни угасания государева Карамзин.
Герберштейн писал о том, что «русским, за исключением нескольких дней в году, запрещено пить мед и пиво».
Во времена Ивана Грозного варить пиво разрешалось лишь по большим праздникам.
Трезвость была основой жизни.
В 1574 году Иван Грозный отрекся от престола и передал власть над страной Симеону Бекбулатовичу, [92] а сам стал Московским князем. Однако царь Симеон был весьма слабым царем, не имел поддержки у бояр и не смог утвердиться на престоле. Два года он был у власти, а затем отказался от нее. Иван IV вновь вступает на престол, а смещенного царя отправляет княжить в подаренную ему Тверь.
92
Симеон Бекбулатович (Саин-Булат) (? — 1616) — касимовский хан, «великий князь всея Руси» — номинальный правитель Русского государства с 1575 года. В 1576 году получил в удел Тверь. При Борисе Годунове находился в опале, при Лжедмитрии I пострижен в монахи. — Примеч. ред.