Московская метель
Шрифт:
«Сдаваться нельзя», — подумал Мишка, немного успокоившись.
Жалко, что так вышло, но он сделал все, что мог, или хотя бы попытался!
Он убрал руки от лица, и сел прямо — пусть видят, что он не раскис, что готов ко всему. Обнаружил, что машина летит по широкому шоссе, а впереди поднимается небоскреб, похожий на уродливый палец из стекла и металла.
Он нависал над Москвой, точно грозил ей, и на верхушке равномерно вспыхивал красный огонек.
— Нам туда? — спросил Мишка.
— О, а пацан-то
И он показательно щелкнул зубами, острыми и белыми, как у волка или тигра.
Но Мишка даже не вздрогнул — он больше не боялся, хотя и понимал, в какой опасности находится. Страх остался позади, ему на смену пришло холодное отрешенное спокойствие — такое порой накатывало перед серьезными стартами, и в таком состоянии он показывал лучшие результаты.
Покажет и сейчас.
Небоскреб вырос, поднялся в затянутое тучами небо, «Хаммер» свернул на обширную, но совершенно пустую стоянку. Мишку вытащили из машины и повели к козырьку подъезда, под которым курил огромный охранник в темно-синем костюме.
Он глянул на мальчишку с любопытством, на Охотников со страхом, и поспешно отвернулся.
Точно так же отвели взгляды двое охранников на проходной, они прошли через турникет и оказались в лифте, огромном, как комната. Двери его с мягким щелчком закрылись, ускорение вдавило в пол, и замелькали цифры в крошечном окошечке.
Честно говоря, Мишка ждал немного другого — смрадного, укрытого от стражей закона логова.
— Ух ты… — сказал он, когда лифт резко остановился.
Его провели через офис, самый обычный, разве что пустынный — расставленные так и сяк столы, календари на стенах, цветы на окнах, висящие на погашенных мониторах желтые бумажки-липучки, телефоны и пустые корзины для бумаг.
Ничего пугающего или даже необычного… или зло любит маскироваться под обыденность?
Распахнулась большая, обитая бежевой кожей дверь, и Мишка, подталкиваемый в спину, переступил порог.
— Объект доставлен, — доложил плечистый.
— Да, босс, в лучшем виде, — подтвердил щуплый, шмыгая носом. — И Предмет тоже.
Он произнес последнее существительное так, что в заглавной букве не осталось сомнений.
— Отвратительно долго вы с ним возились, ну да ладно, — раздалось в ответ.
Мишка щурился — свет, падавший через громадное, во всю стену окно, мешал рассмотреть, кто разговаривает. Виден был только силуэт — высокий мужчина в пиджаке, сидящий за большим столом, круглая, похоже, что лысая голова.
— Давайте недоросля сюда, — продолжил тот, кого называли боссом. — И где часы, Антон?
— Здесь, — угодливо отозвался щуплый в кожаной куртке, выбегая вперед. — В лучшем виде. Вот-вот…
Блеснуло в его руке
Мишку подвели к столу, усадили на расположившийся перед ним стул, и только тут он смог оглядеться. Понял, что находится в кабинете размерами со спортивный зал, и что его хозяин — он же наверняка владелец всего небоскреба — на самом деле лыс, а глаза его прячутся за очками с тонкой золотой оправой.
Он вертел часы в больших белых ладонях, гладил покрытые символами разных валют бока и улыбался.
На столе стоял ноутбук, а рядом, на куске белой ткани лежал большой хронометр с открытой задней крышкой. Виднелись зубчатые колесики, и тут же неподалеку поблескивали аккуратно разложенные инструменты — отвертки, щипчики, какие-то пилки, вовсе непонятные штуковины, но все маленькие, изящные.
— Ты хоть понимаешь, мальчишка, что эта вещь для меня значит? Ты понимаешь? — проговорил босс, обратив, наконец, внимание на Мишку. — Хотя откуда? Что ты можешь знать?
В голосе его звучало презрение, а еще слышалась в нем властность, привычка приказывать — такая возникает, когда любые твои слова являются стимулом для других людей, заставляют их бегать и суетиться.
— Но как же… они же не идут больше? — сказал Мишка.
— Ну и что? Это не имеет значения. Я заведу их, вот и все.
Так что, выходит, там, в театре, он ничего не сделал? На самом деле все просто совпало? Удар кроссовкой, и в этот момент кончился завод у пружины, спрятанной в золотом «яйце»?
От разочарования у Мишки даже потемнело перед глазами.
Не может быть!
От стыда загорелись щеки — он не сумел победить зло, не смог быть героем, не оправдал надежд Алисы и остальных, не сообразил, что от него требуется.
— Но зачем вам я? — спросил он, приходя в себя. — Вы же забрали свой Предмет обратно?
Может быть, получится спастись самому?
— Большие дела должны вершиться в тайне, — сказал босс, открывая ящик стола и вынимая из него небольшой ключ из желтого металла. — Назойливое внимание свидетелей губительно.
— Но вы меня отпустите? — спросил Мишка, разглядывая ключ.
Что-то хранилось в голове, с ним связанное, некая мысль, обрывок фразы… чужой!
Лысый улыбнулся, за спиной хрюкнул лохматый Охотник, угодливо захихикал парень в кожаной куртке.
— Нет, убьем самым отвратительным способом, какой только придумаем, — сказал босс. — Отдадим плесени на съедение или засунем в такую интересную механическую штуковину… Страшно тебе?
Мишка кивнул, хотя совершенно не боялся.
То спокойствие, что впервые появилось в джипе, заполнило его изнутри целиком, выдавило даже ужас перед Охотниками. Зрение обострилось, как и слух, дыхание сделалось редким и глубоким, руки и ноги потеплели, словно после хорошей разминки.