Московская метель
Шрифт:
Но о них можно было не беспокоиться: все трое лежали на полу.
Похоже, разрушение часов как-то сказалось на всех, кто подчинялся боссу и находился в небоскребе…
Мишка вышел наружу и зашагал прочь.
Он был уверен, что без проблем отыщет станцию метро, не перепутает, на какой вокзал ехать, и появится у нужного поезда точно вовремя… ну а там как-нибудь отговорится от классной и отмолчится в ответ на вопросы одноклассников.
Рассказывать правду смысла нет — все равно никто не поверит.
Голова
Разлепив глаза, он обнаружил, что лежит на животе, прижавшись к полу щекой — вот этого ничего себе, похоже, и впрямь отлупили его знатно, так, что не запомнил, с кем сцепился и по какому поводу.
Рядом выругались, и он повернулся, чтобы посмотреть, кто это.
Перед глазами плыло, очертания предметов плясали перед глазами, но круглую прыщавую рожу, увенчанную копной рыжих волос, Антон узнал сразу. И мигом все вспомнил — никто его не бил, его вызвал к себе Босс по важному делу, они куда-то ездили с Охотниками, а затем прибыли сюда, в кабинет…
Второй Охотник, бледный, стоял, но пошатывался, его словно мотало ветром.
— Чо тут было, пацаны? — спросил Антон хриплым, как карканье простуженной вороны, голосом.
Нет, выходит, что вспомнил он далеко не все.
Что они делали, почему очутился на полу и чувствует себя по-настоящему больным?
— Флюктуация… континуума, — выдавил бледный. — Аберрация… памяти.
— Ну типа сказанул. А если попроще? — Антон сумел сесть, и обнаружил, что и Босс здесь, лежит мордой на столе, руки раскиданы — ну чисто выпивоха на свадьбе, разве что тарелки с салатом под лицом нет.
— Фигня какая-то непонятная, коллеги, — сообщил рыжеволосый, вставая. — Нападение? Очень хорошо, что живы остались.
Выглядел он не наглым и самоуверенным, как обычно, а растерянным и жалким.
— В лучшем виде, — буркнул Антон. — Надо начальство в себя приводить…
Но тут Босс зашевелился сам, оперся на руки и перевел себя в сидячее положение. Открылась помятая физиономия и растерянные глаза за покореженными очками.
— Что… — выдавил он. — Отвратительно… Что тут произошло?
Антон пожал плечами, Охотники промолчали.
— Это чего? — спросил Босс, разглядывая груду деталей на краю стола. — Откуда оно? Ощущение, что у меня из внутренностей выдрали здоровенный кусок, и сейчас там пустота, и болит… Неужели я ошибся, когда ремонтировал вот этот предмет? Но почему он развалился?
Слово «предмет» странным образом срезонировало в голове Антона, запрыгало там, как эхо в большой пещере. Вереницей поплыли смутные воспоминания — погоня, лохматая собака, пацан с рюкзаком за спиной, здание Большого Театра, заснеженный парк и сидящая на ветке ворона…
Нет, слишком смутно, похоже на сон.
— Может, нас психотропным оружием шарахнули? — спросил он. — Или газом каким? Конкуренты! Тут такое дело…
— Не
«Ну да, тоже верно, — подумал Антон, — одним конкурентам он давно вырвал зубы, других приручил, ну а сюда, на вершину башни, не проникнет ни один киллер, а если проникнет… Охотники разберутся с кем угодно».
Но тогда что?
— Был какой-то мальчишка, — не очень уверенно сказал рыжеволосый.
— С вероятностью двадцать пять процентов, — поддержал его бледный.
— И вы туда же? — Босс уставился на Охотников почти с ненавистью. — Идите прочь! Проваливайте… Мне надо отдохнуть, а то работаешь-работаешь, как вол… и чего же я хотел? Ради чего вкалывал?
Антон зашагал прочь, отгоняя искушение оглянуться и ущипнуть себя.
Он никогда не видел начальство в таком состоянии — того гляди, с катушек соскочит.
— Надо за границу… под пальмы, в море… — продолжал лопотать Босс, вытаскивая из кармана пиджака сотовый. — Где там мой самолет? Немедленно… И все же, чего я добивался? Чего хотел?
Дверь кабинета закрылась, отрезав это жалкое лопотание.
Над вокзалом мела метель, и поземка гуляла по перронам.
Под серым московским небом Анна Юрьевна чувствовала себя больной, ей хотелось немедленно принять жаропонижающее, забраться под одеяло с головой и лежать там до весны. Она только что говорила с все тем же милиционером, и у него вновь не имелось новостей, ни хороших, ни плохих.
Ничего себе съездили на экскурсию!
— А ну-ка стройтесь, буду вас считать… — велела она, поворачиваясь к детям. — Андрей! Оторвись ты от своего «Айфона»! А не то… Еремина, Орлов, Семененко, Олег, Света Лапырева, Фридман…
Получилось дюжина… то есть как, без Миши должно быть одиннадцать?!
Но почему без него, если вон он стоит, улыбается, как ни в чем не бывало?!
— Котлов! — ахнула Анна Юрьевна, чувствуя, что сердце вот-вот вылетит из груди. — Ты? Где? Откуда?!
— Ну как же, вот я, — ответил Миша спокойно. — А что случилось?
— Ну как… — она схватилась за грудь, едва не выронила сумочку. — Тебя же не было!
— Нет, Анна Юрьевна, я был, на экскурсии ходил. Хотите расскажу, что там в Кремле?
Котлов никогда не умел врать, это она понимала, классный руководитель должен знать характер подопечных. Вот и сейчас он не лукавил, смотрел прямо и открыто… но по всему выходило, что творится какая-то ерунда!
Она же ходила в милицию, провела ночь без сна в гостинице!
А он утверждает, что не исчезал?
— Тебя никто не похищал? Ты здоров? Не голоден? — спросила Анна Юрьевна, ощущая, что реальность вокруг нее плывет, лишается прочности — вот сейчас с неба посыплются лягушки, а вон тот носильщик с тележкой окажется зубастым волком-оборотнем, и она ничуть не удивится.