Московская сага (Книга 1)
Шрифт:
– Вообразите, леди и джентльмены, поезд приходит, Нина выпрыгивает из вагона, и я вижу, что она... она одна, леди и джентльмены! Я оглядываюсь вокруг: увы, Степана нет, он просто не определяется в пространстве! Я даже влез в вагон в поисках Степана, но его и там не было... Он просто драматически отсутствовал, леди и джентльмены!
Он оглянулся на Нину, и она ему, персонально ему, ассистенту кафедры общей хирургии, улыбнулась. Чуть-чуть рассеянная улыбка, но с явным адресом, не просто в воздух.
Профессор тут же улыбнулся понимающе, адресовался к Савве:
– И вы были этим отсутствием чертовски
Может, впервые со времен "дела Фрунзе" Борис Никитич был так замечательно оживлен, как сегодня. Он перехватил на лету своего внука Бориса 4 и посадил его к себе на колени.
– Надеюсь, хотя бы этот отпрыск, Борис 4, пойдет по стопам деда и станет великим русским врачом.
– Пойду, пойду, дед! Где твои стопы?!– вскричал Борис 4.
С кухни всем присутствующим салютовал граненым стаканчиком участковый уполномоченный Слабопетуховский. Агаша сновала туда-сюда с блюдами пирожков и холодца. Никита, Вероника, Цецилия, Кирилл, Нина и Савва - вся взрослеющая к этим временам, к тридцатому году, крепнущая посреди "великого перелома" молодежь градовского дома - вышли на веранду покурить.
– Подумать только, - пыхнул папиросой Никита.– Старик никому ничего не сказал и все устроил сам. А ведь я бы тоже мог через Блюхера... он член ЦК...
– Тише, товарищи, Митя ничего не знает, - предупредила Цецилия. Да и не нужно ему ничего знать о его прошлом. Пусть вырастет полноценным советским человеком.
Нина в этот момент метнула на нее явно грузинский взгляд, но ничего не сказала. Никита усмехнулся:
– А все-таки, Цилька и Кирка, этот случай не очень-то подходит к вашим историческим классификациям, а?
– Исключения все-таки не опровергают процесса как такового, - со странной для него мягкой академичностью возразил Кирилл.
Шикарно хохотнула Вероника:
– Предпочитаю все же подпадать под исключения, чем под процесс!
Агаша звала всех к столу. В доме, не взирая на все треволнения, а может быть, благодаря им, несмотря и на идеологические шероховатости, распространялась всеобщая веселая влюбленность.
– Ну почему, почему мы не можем всегда жить все вместе?! восклицала мама Мэри.
И только Нина улыбалась вымученной улыбкой. Она еще не приехала. Медленно, будто поезд, проходящий через узловую станцию, проходили через нее события последних дней: объяснение со Степаном, убийство Ладо Кахабидзе, ночь с убийцей и самое последнее - короткий эпизод по дороге с Юга, железнодорожное впечатление современной Анны Карениной.
... Поезд медленно проходил через узловую станцию Ростов Нахичевань, Нина стояла в проходе своего "международного вагона", курила. Она не могла оторвать взгляд от окна. В тошнотворном свете станционных огней перед ней проплывали бесконечные вагоны-теплушки, "сорок человек, восемь лошадей", в которых вывозили на Восток, на вечное поселение, кулацкие семьи Украины и Кубани.
В крохотных окошечках под крышами вагонов набито было месиво глаз и губ, общее, бледное до желтизны лицо. Кое-где, видимо, вопреки приказу двери были чуть приоткрыты для притока воздуха. Оттуда неслись проклятья, вопли, детский плач. Вдруг истерично взвизгнула гармошка. Неизвестно, сколько лошадей, но людей
Нина не могла оторвать взгляд от этих вагонов смерти. И вдруг кто-то ответил на ее взгляд. Из окошечка теплушки прямо на нее, молодую красивую женщину из "международного вагона", смотрело распухшее страшное лицо неопределенного пола, именно общее лицо с непересчитанным количеством глаз. Смотрело с ненавистью и презрением.
Антракт 5.
Пресса.
16 съезд ВКП(б) проходит под лозунгом: "Пора кончить с правой оппозицией!" Партия очень терпеливо старалась и старается выправить линию сбившихся с ленинского пути товарищей. Однако лидеры правых не доказали, что они готовы вскрыть все сделанные ими ошибки, что они безоговорочно порывают со своими ошибками, не оставляя ни малейшей лазейки для своих правооппортунистических колебаний. Статья тов. Бухарина не только не говорит о признании им ошибок, но дает оснований думать, что он остается на правооппортунистической позиции. То, что сказали на съезде вожди правых тт. Угланов, Томский и Рыков, заставляет съезд партии насторожиться. Партия вправе ждать от т. Рыкова более прямых и ясных ответов. Пропаганда и защита правых взглядов несовместима с принадлежностью к ВКП(б). Бывшим сторонникам этих теорий надо доказать на деле, что они борются с правыми. Партия не Ноев ковчег, а боевой союз единомышленников. Только единство даст возможность победить всех врагов коммунизма.
Досрочная массовая подписка на заем "Пятилетку в четыре года" развернулась на заводах и фабриках Ленинграда. Массовая волна инициативы охватила Урал.
По сообщению МОСПО, мясные талоны третьей декады июня за NoNo 13, 14, 15 действительны по 3 июля включительно. Срок действия мануфактурных талонов рабочих и детских второго квартала продлен на третий квартал.
К 25-летию восстания: мировой фильм "Броненосец "Потемкин"!
Урожай колхозных полей собрать полностью! Большевистским примером вывести за собой единоличников!
В месячный срок сдать бумажную макулатуру!
Японские краболовные суда хищничают в советских водах.
Из заключительного слова товарища Сталина. 3 июля 1930 года: "...Лидерам правых надо... порвать окончательно со своим прошлым, перевооружиться по-новому и слиться воедино с ЦК нашей партии и его борьбе за большевистские темпы развития, в его борьбе с правым уклоном. Других средств нет. Сумеют это сделать бывшие лидеры правой оппозиции - хорошо. Не сумеют - пусть пеняют на себя". (Продолжительные аплодисменты всего зала. Все встают и поют "Интернационал")
Ко всем строителям дирижабля "Правда", всем группам содействия, редакциям газет. Просим сообщить, сколько собрано средств, и перевести собранные средства на текущий счет дирижабля "Правда".
...Текстильщик Иванов внес 25 рублей золотом. "Посылаю вам для пролетарской казны. Долго их хранил, хотел сделать себе зубы, да вижу, не время. Предлагаю открыть сбор золотых вещей. У каждого найдется что-нибудь. С тов. приветом, Иванов".
...Журналисты, отдыхающие в сочинском доме отдыха, и работники печати вместо венка на могилу Тараса Кострова вносят в фонд дирижабля 420 рублей.