Московские каникулы

Брагинский Эмиль Вениаминович

– Читай! – скомандовал Гриша, когда Дуся возвратилась в комнату. – Узнаем, где она сейчас кайфует.

– Отлично! – кивнула Дуся. – Сегодня я диктор! Зачитываю: «Ужинаю в Доме приемов с правительством тчк скоро буду тчк целую восклицательный знак». Все!

– Это она не меня целует, – усмехнулся Гриша, – а правительство!

Дуся пустилась в житейскую философию. Все женщины в ней сильны, во всяком случае, сильнее мужчин.

– Пойми, недоумок, мы здесь все до сих пор совки: помним советскую власть, забыли советскую власть, без разницы –

все до одного совки!

– По-твоему, я тоже совок? – обиделся Гриша.

– Ты хуже, ты большевик! – кинула ему в лицо Дуся. – Позарился на миллионершу, а тебе с ней светить не может. Нужен ей твой совковый бардак, как щуке презерватив!

– Завтра эта щука улетает, – с усмешкой доложил Гриша.

– Ну и враг с ней! – небрежно отмахнулась Дуся.

Гриша поднял бутылку виски, поглядел на свет – пустая, и предложил продолжить собрание вместе с итальянским лимонным ликером, что, между прочим, чисто женская вещь. Дуся поморщилась:

– Смерть была сладкая и липучая!

– А что? – Гриша уже разливал тягучую светло-желтую жидкость. – Погибли от ликера, который сделан где-то в Тоскане или Умбрии. Красивая валютная смерть!

Оба опрокинули по полной рюмке, и обоих повело от отвращения. И тут Гриша сорвался, до этого момента он сдерживался, но тут сорвался:

– Она паскуда!

Дуся радостно запричитала:

– Ты понял, ты осознал, Григорий! Вынь ее из себя! Выброси к чертовой матери!

Гриша согласно покивал, поднялся со стула и начал раздеваться. Дуся тоже поднялась и в некотором смятении стала расстегивать блузку:

– Григорий, ты чего задумал? Ты захотел со мною… Москва – Клин, Клин – Москва? Прежде ты никогда… Я, конечно, не против… но знаешь поговорку – там, где живешь, там не того…

– Извини! – опомнился Григорий. Он уже успел снять рубашку и брюки. – Я про тебя забыл. Мне переодеться надо…

Соседка Дуся выпрямилась в состоянии крайнего оскорбления. Соседка Дуся застегнула на блузке две пуговицы. Соседка Дуся неверными шагами направилась к двери и запела напоследок хамское:

Он отнял мою надежду,Растоптал мою любовь,Я не знала, что он сука —Только пьет девичью кровь…

В Доме для Приемов итальянский Министр, синьор Маурицио Каппаттини, представил Лучану Премьер-Министру России:

– Это синьора Лучана Фарини. Она как бы символизирует итало-русскую дружбу. Мать ее мужа, известного адвоката, была из России, и синьора Фарини превосходно говорит по-русски!

Премьер-Министр поцеловал Лучане руку. Поцеловал с удовольствием. Он был не чужд женской красоты и пригласил Лучану на вальс. Лучана танцевала с Премьером, была наверху блаженства и совершенно забыла про существование какого-то там Гриши.

В этот момент Гришин кабриолет затормозил возле Дома для Приемов.

Возле тотчас оказался молодой человек в штатском. Он не сказал: «А ну мотай

отсюда, покуда цел!» Он сказал вежливо:

– Проезжайте, пожалуйста, здесь останавливаться нельзя!

– Знаю! – спокойно ответил Гриша и вылез из машины. Был на нем строгий черный костюм, на котором поблескивала золотая медаль лауреата Государственной премии.

Сотрудник в штатском оценил костюм и медаль, и машину тоже, среди этих, которые в искусстве или в науке, много недоделанных, могут ездить на такой вот уродине, а вслух сказал:

– У вас приглашение есть?

– Оно на проходной! – И Гриша зашагал к проходной.

Там он предъявил не приглашение, которого у него не было и в помине, а свою визитную карточку:

– Передайте, пожалуйста, господину итальянскому Министру, синьору Каппаттини, я был его гостем, во главе научной делегации, в Риме. Приглашение пришло ко мне в научный институт, а там секретарша беременна от начальника. – Гриша врал вдохновенно, и охранники заслушались. Когда врешь, нужно вставлять достоверные, бытовые детали, Гриша это знал и продолжал работать на достоверных деталях: – Начальник не хочет на ней жениться, уволить совестно, секретарша совсем ополоумела, она мне только что позвонила, что специальный курьер приносил приглашение, она про него совершенно забыла и, куда подевала, не знает!

– Минуточку! – сказал охранник. – Вам придется обождать. Мы попробуем связаться с господином Министром.

В зале, где проходил прием, элегантный, но невзрачный мужчина, извинившись, протянул синьору Каппаттини визитную карточку Гриши. Министр понятия не имел ни о каком Григории Скворцове. Помощника поблизости не было. Скворцов, Скворцов… У этих русских такие дикие фамилии. Наверное, он забыл этого ученого, но признаваться в потере памяти…

Министр кивнул, что обозначало «пропустите», и опустил визитную карточку Гриши в карман.

Когда Гриша появился в зале, Лучана стояла возле Министра и щедрой улыбкой поддерживала беседу, которую он вел с каким-то явно ответственным дядей, – захватывающая беседа шла о поставках итальянской дорожной техники.

Гриша взял Лучану за руку, она порывисто обернулась, глаза ее расширились от изумления.

– Я краду вашу даму! – сказал Гриша, нахально сказал, по-английски.

Министру было сейчас не до Лучаны, дорожная техника была важнее, она сулила немалую выгоду, а Лучана не сулила никакой.

Орхестр играл танго. Гриша и его дама влились в ряды танцующих.

– Как ты сюда проник? – прошептала Лучана. – Что на тебе за медаль? Кто ты на самом деле, я не понимаю.

– Я твой возлюбленный, разве ты об этом уже забыла? – угадал Гриша.

– Ты не должен на меня сердиться… Маурицио делает мне паспорт, он договорился с Послом…

– Он может все! – Гриша кинул в сторону Маурицио сердитый, ревнивый взгляд. – У него лицо мафиози!

Гриша танцевал блестяще, выписывая невероятные узоры, и остальные танцующие освободили для этой пары центральное пространство.