Московские легенды. По заветной дороге российской истории
Шрифт:
Следующий эпизод связан не с защитой Москвы и России от внешнего врага, но с важным этапом в социальной борьбе трудящихся России за свои права — осознанием того, что социальная справедливость может быть достигнута лишь политическим путем и политическими гарантиями. Этот эпизод относится к середине XVII века.
1 июня 1648 года царь Алексей Михайлович возвращался из очередного богомольного похода в Троице-Сергиеву лавру. Москвичи, по обычаю, встречали царский поезд за городом, у Сретенского монастыря. Но на этот раз встреча оказалась совсем не такой, как всегда: кроме хлеба-соли встречавшие намеревались вручить государю челобитную от всего московского люда.
Разоряемые постоянно повышающимися налогами,
Виновниками своих несчастий народ считал ближайшее окружение царя: боярина Б. И. Морозова — начальника приказа Большой казны, именно он ведал введением налогов и сбором недоимок, окольничего П. Т. Траханиотова — начальника Пушкарского приказа, уменьшившего жалованье войску, судью Земского приказа, управляющего Москвой Л. С. Плещеева и еще нескольких чиновников. Все они, кроме принадлежности к высшей администрации, были связаны между собой родством и свойством.
Развитие событий при встрече у Сретенского монастыря описал шведский дипломат в донесении своему правительству:
«Простой народ, по местному обычаю, вышел навстречу из города на некоторое расстояние с хлебом и солью, с пожеланием всякого благополучия, просил принять это и бил челом о Плещееве. Однако его не только не выслушали, но даже стрельцы отогнали его плетьми. По приказанию Морозова, который начальствовал над стрельцами государевым именем, 16 человек из числа челобитчиков были посажены в тюрьму. Тогда остальные хотели бить челом относительно Плещеева супруге его царского величества, которая следовала за ним приблизительно через полчаса, причем за ней пешком шел Морозов. Но челобитье не было принято, и просившие были разогнаны стрельцами, как и раньше. Крайне возмущенный этим, народ схватился за камни и палки и стал бросать их в стрельцов, так что отчасти пострадали и получили раны лица, сопровождавшие супругу его царского величества… При этом неожиданном смятении супруга его царского величества спросила Морозова, отчего происходит такое смятение и возмущение, почему народ отваживается на подобные поступки и что в данном случае нужно сделать, чтобы возмутившиеся успокоились. Морозов отвечал, что это — вопиющее преступление и дерзость, что молодцов целыми толпами следует повесить».
На следующий день, 2 июня, был назначен крестный ход с иконой Владимирской Божией Матери из Успенского собора в Сретенский монастырь с участием высшего духовенства и царя. Этот ежегодный крестный ход в память о чудесном избавлении Москвы от нашествия Магмет-Гирея должен был происходить 21 мая, но его отложили до возвращения царя с богомолья, и таким образом на этот раз его проводили в нарушение традиции в другой день.
Утром крестный ход проследовал в Сретенский монастырь. Пока в монастыре шла служба, в городе начались волнения.
«В это время бесчисленное множество простого народа, — рассказывает в своем „Описании путешествия в Московию“ голштинский дипломат Адам Олеарий, — собралось на большой рыночной площади (имеется в виду Красная площадь. — В. М.) и на всех углах, по которым шла процессия. Когда после богослужения его царское величество поехал обратно, простой народ насильно прорвался к нему, схватил лошадь его царского величества за уздцы, просил о выслушании, жаловался и громко кричал о Плещееве и его несправедливостях, не переставая упрашивал сместить его и назначить на его место честного, добросовестного человека, так как в противном случае народу придется погибать. Его царское величество, испуганный этим неожиданным обращением к нему и такими жалобными просьбами всего народа, любезно заговорил с ним,
Шведский дипломат поясняет, какое удовлетворение было дано народу: были освобождены из тюрьмы брошенные туда накануне челобитчики, и царь предложил им изложить свои требования письменно, на что ему было отвечено, что «это уже сделано».
Этот же дипломат рассказывает, что произошло после отъезда царя: «Бояре, окружавшие особу его царского величества, заполучив в свои руки челобитные, не только разорвали их в клочки, но и швырнули эти клочки в лицо подателям и ругали народ язвительными словами; да и некоторых велели своим холопам или крепостным слугам немилосердно побить, а иных заточить в темницу, что сделало народ весьма нетерпеливым и до чрезвычайности ожесточило против бояр».
Народ двинулся вслед за крестным ходом в Кремль. Боярин Морозов приказал стрельцам гнать народ из Кремля, но стрельцы отказались ему подчиниться, сказав, что они присягали служить его царскому величеству, а не ворам и изменникам, и присоединились к восставшим.
Народ, заполнивший Кремль, обступил царский дворец, люди требовали решения своих жалоб, требовали, чтобы к ним вышел царь. Алексей Михайлович обещал разобраться во всем, приказал арестовать и казнить Плещеева. Но толпа потребовала, чтобы ей сейчас же выдали ненавистного начальника Москвы, опасаясь, что он убежит, как убежали и скрылись Морозов, Траханиотов и другие. Ударили в набат. Плещеева убили тут же на площади, ринулись искать остальных. Разгромили в Кремле двор боярина Морозова. Так начался знаменитый Соляной бунт, охвативший всю Москву и перекинувшийся в другие города, поскольку причины, вызвавшие его, касались не только Москвы, но и всей России.
Челобитная, врученная москвичами царю у стен Сретенского монастыря, заключала в себе не только конкретные жалобы. Она представляет собой своеобразный экономо-политический трактат с анализом и обобщениями. Наряду с тем, что челобитная дает полное представление о том, что волновало москвичей, вышедших встречать царя, какие страсти кипели и какие призывы звучали, она говорит о целях и средствах их достижения, которые преследовало народное движение, получившее в истории название Соляного бунта.
Царь и его правительство не могли игнорировать аргументации неизвестных, но безусловно умных и образованных авторов челобитной — выразителей воли многочисленной части русского общества. Подлинник челобитной не сохранился, но известен ее шведский перевод (что, между прочим, говорит о значении, которое придавали документу европейские дипломаты), с которого сделан обратный перевод на русский.
Царь, виднейшие вельможи, патриарх целый месяц «милостиво» выслушивали претензии, замещали проворовавшихся администраторов новыми, обещали впредь следить за порядком, священники, по поручению патриарха, «смягчали возмущенный нрав народа». Морозова царь на народную расправу не выдал, но спешно сослал в ссылку в дальний Кириллов монастырь на Бело-озеро.
Когда же страсти улеглись, царь решил, что наступило удобное время для примирения с народом, и после одного из богослужений обратился к народу с речью с Лобного места на Красной площади. Этот эпизод описал Адам Олеарий.
— Очень я жалел, — сказал царь Алексей Михайлович, — когда узнал о бесчинствах Плещеева и Траханиотова, творимых моим именем, но против моей воли. На их места теперь определены люди честные и приятные народу, которые будут чинить расправу без посулов (то есть взяток. — В. М.) и всем одинаково, за чем я сам буду строго смотреть.