Московские общины сестер милосердия в XIX – начале ХХ века
Шрифт:
Иверский отряд добрался до Фарсалы к 12 часам ночи 5 мая, а повозки с вещами прибыли только в 12 часов следующего дня. Уже с 7 часов утра начали подвозить раненых из-под Домокоса, и самая большая комната в доме наполнилась мгновенно. Когда не осталось места в доме, раненых стали класть в саду, а затем и прямо на улице, где некоторые из них провели 3–4 дня. Изуродованные люди лежали практически друг на друге в лужах крови и при этом, к изумлению русских врачей, даже не стонали.
Французские врачи уступили часть своего перевязочного материала, и в госпитале закипела работа. Весь день шли операции и перевязка раненых, в полдень привезли вещи – и началась лихорадочная разборка. К вечеру удалось устроить три палаты и перевести в них 17 тяжелораненых, устроить операционную комнату и приготовить ужин на 200 человек. Все сделанное осложнялось еще тем, что русские
С каждым днем привозили солдат со все более серьезными ранениями, гангренозных, подобранных с поля боя только на четвертый или пятый день. Дом привели в порядок, большую комнату вымыли, установили правильный уход за ранеными. Французы уехали, но кроме русского госпиталя в Фарсале осталось еще три турецких, где лежали больные тифом, дизентерией, цингой и легкораненые.
Когда русский отряд прибыл в Фарсалу, французские доктора предупредили их, что албанцы будут стрелять в красный крест, а потому лучше надеть красный полумесяц, что поможет им приобрести доверие местных жителей. Полумесяц надевать не стали, но с крестами в первые дни ходили только сестры. На третий день повязку красного креста надел уполномоченный, а затем и доктора. Когда же госпиталь окончательно устроился, на нем водрузили русский национальный флаг и флаг красного креста, а на воротах повесили фонарь с красным крестом. Все обошлось благополучно. К тому времени отряд приобрел полное доверие турок, которые даже стали отдавать персоналу свои деньги на хранение.
К 15 мая в госпитале лежало 30 раненых, среди которых был один грек. Кроме того, в госпитале ежедневно проходил прием амбулаторных больных. Число людей, обращавшихся за помощью к русским докторам, увеличивалось с каждым днем. Все реже приходилось обращаться к переводчику, так как пациенты быстро выучивали русские слова, а сестры и доктора – турецкие. В. Ф. Джунковский особо отмечал, что большинство турок были очень симпатичными, добродушными и наивными, а наши сестры нянчились с ними как с детьми.
Госпиталь посещала масса иностранцев. По словам Джунковского, там перебывали все военные агенты. Банковский Паша был в восторге и телеграфировал султану, что русские устроили образцовый госпиталь и благодаря им можно спасти много раненых.
Во второй половине мая раненые перестали прибывать, жизнь приняла будничный характер. Пациенты госпиталя стали поправляться, а между тем оставаться в Фарсале становилось опасно из-за начавшейся эпидемии тифа. У турок ежедневно умирало по 20 человек, их хоронили возле госпиталя. В отряде заболел доктор Алексинский. Все случившееся заставило Джунковского эвакуировать оставшихся пациентов в Лариссу и закрыть госпиталь.
Однако еще в начале мая султану было ошибочно доложено о предстоящем прибытии из России нового госпиталя на 500 кроватей (имелся в виду Иверский госпиталь на 50 кроватей, который уже находился в Фарсале). В результате, чтобы загладить эту ошибку, посол Нелидов просил отряд остаться и продлить свою работу в госпитале Константинополя. Просьбу пришлось удовлетворить, так как отказ был бы большой обидой для султана.
Условия жизни отряда в Константинополе были гораздо более комфортными, чем в Фарсале: в распоряжение его членов был отведен один из дворцов в Бешикташе, их обеспечили всем необходимым, прекрасно кормили. Врачи и сестры работали в одном из бараков Ильдизского военного госпиталя. Барак на 100 кроватей был прекрасно обустроен и находился в 15–20 минутах езды от их дома в Бешикташе. Довольствие раненые получали от госпиталя, тогда как на отряд возлагались лишь функции лечения и ухода за ранеными.
Тем не менее, несмотря на комфортные условия, болезни среди членов отряда не прекращались: почти все сестры и врачи переболели тифом. Учитывая вышесказанное и тот факт, что все раненые, находившиеся на их попечении, выздоравливали, Джунковский в начале июля принял решение, что миссия отряда окончена и им пора вернуться в Россию.
10 июля отряд отплыл в Россию на борту парохода «Королева Ольга». Пришлось оставить в константинопольской больнице больную тифом старшую сестру отряда Л. К. Пиварович. На том же пароходе возвращался и отряд Красного Креста, работавший в Афинах во
В Москву отряд приехал 13 июля 1897 г. Императрица Мария Федоровна и великая княгиня Елизавета Федоровна в телеграммах выразили членам отряда глубокую благодарность, а В. Ф. Джунковский лично представил отчеты о поездке государю и обеим императрицам. Спустя некоторое время в Москве состоялся конгресс врачей, на который приехал и Банковский Паша из Константинополя. Докладывая о помощи раненым в Турции, он выразил бесконечное удивление перед трогательной заботой отряда русского Красного Креста к турецким раненым в Фессалии. Особенно он отметил самоотверженную работу русских сестер милосердия [598] .
598
ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 43. Джунковский В. Ф. Воспоминания 1893–1897 гг. Л. 334.
1900 г. был очень напряженным для внешней политики России на ее дальневосточных рубежах. Вспыхнувшее в Китае Ихэтуаньское («Боксерское») восстание достигло своего пика.
Для его подавления Англия, Франция, Германия, Австро-Венгрия, Италия, Россия, Япония и США объявили о совместной военной интервенции [599] . Развернулись широкомасштабные военные операции, которые неизбежно повлекли за собой многочисленные жертвы. Российское Общество Красного Креста экстренно приступило к организации необходимой медицинской помощи на театре военных действий.
599
Ихэтуаньское восстание 1898–1901 // Военная энциклопедия: В 8 т. / Гл. ред. П. С. Грачев. М., 1995. Т. 3. С. 423–424.
13 июня 1900 г. Иверская община направила старшую сестру Анну Куликову с пятью сестрами в Забайкалье, где собирались части русской армии союзнического экспедиционного корпуса [600] . А через месяц сформировали еще один большой отряд, в состав которого вошло пять врачей, 17 сестер милосердия, 14 санитаров и хозяйственников. Главным врачом отряда был приват-доцент Московского университета Иван Павлович Алексинский, во главе сестер стояла старшая сестра Иверской общины Любовь Константиновна Пиварович, имевшая опыт Греко-турецкой войны, руководил отрядом уполномоченный камер-юнкер Владимир Иванович Барманский [601] . Отряд вез с собой полный комплект оборудования для лазарета на 50 мест, восьмимесячный запас лекарств и перевязочных материалов.
600
Отчет о деятельности Иверской общины сестер милосердия Российского Общества Красного Креста в Москве за 1900 год. М., 1901. С. 13–14.
601
Барманский В. И. Отчет уполномоченного отряда Иверской общины Красного Креста имени Ее Императорского Высочества великой княгини Елизаветы Федоровны В. И. Барманского по командировке в 1900–1901 гг. на Дальний Восток. М., 1901. С. 1–2.
26 июля 1900 г. в здании Иверской общины собрались члены Московского местного Комитета Общества Красного Креста во главе с великой княгиней Елизаветой Федоровной. Протоиерей Константин Зверев отслужил напутственный молебен, после которого великая княгиня попрощалась с членами отряда, вручив каждому небольшие образки Иверской Божией Матери. На обороте образа, который Елизавета Федоровна передала уполномоченному В. И. Барманскому, была выведена надпись: «Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. 15: 13) [602] .
602
Выезд сестер милосердия Иверской общины на Дальний Восток // Московские церковные ведомости. 1900. № 31. С. 387.