Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века

Андреев Андрей Юрьевич

Начала, изображенные выше, побудили нас в ожидании того времени, когда достоинство учености получит должное к себе уважение, присвоить Профессорам седьмой класс, предоставленный им указом 1790 года, адъюнктам и докторам 8-й, магистрам 9-й, Студентам, поступившим в кандидаты, 12-й, а прочим 14-й класс. Сие наипаче казалось необходимым для молодых людей, из которых большая часть с самыми поверхностными сведениями оставляет училище, дабы не умедлить происхождением в чины.

Расходы на канцелярских и других подобных чиновников (всего до пятидесяти человек, действительно служащих или только числящихся) вместе с ограничением числа их и уничтожением канцелярии, весьма уменьшены, равно как суммы на содержание зданий. Но прибавление нескольких профессоров в отделении гражданских познаний, содержание упомянутого класса кандидатов, положение клинического института, толико необходимого дабы опытнейших приуготовлять врачей, приисчисленное в проектах Устава и Штата, нечувствительно заставили нас увеличить сумму, назначенную комитетом, сочинявшим Штат, тринадцатью тысячами тремястами семидесятью пятью рублей. В чем оправдает кроме очевидной необходимости предметов, Штат представленный Директором, где требуется

сто пятьдесят тысяч, то есть шестнадцать тысяч с лишком рублей более нашего назначения (133,33 тыс. рублей).

До сего, годичные счеты Университетских сумм представлялись на ревизию в числе прочих государственных расходов. Но Комитет почел за нужное, чтобы они были известны и обществу чрез обнародование. Столь благородная откровенность нечувствительно послужит к слиянию пользы и надежд общества с сим Учреждением и утвердит доверенность тех особ, которые своими благотворениями готовы ему вспомоществовать.

Правление Университета тем паче заняло наше внимание, что оно было поводом к частым взаимным неудовольствиям начальников. Мы почли за нужное постановить прежнюю Конференцию или Собрание всех членов только в важных случаях, каковы годичные испытания, выбор и отрешение ученых чиновников. Но Правление Университета, состоящее из трех избранных к тому Профессоров, будет непрестанно пещись о всех подробностях учения и хозяйственном распоряжении. Председателем оного есть Директор Университета, которому не столько нужно иметь высокое звание, как опытность возвышенных сведений о воспитании и ревность. Для сего мы полагаем дабы он впредь избирался из трех кандидатов, собранием Университета представленных.

Наконец, необходима власть для наблюдения за управляющими, разрешения встречающихся жалоб и несогласий, для исправления злоупотреблений, которые она будет наипаче стараться предупреждать. Нынешний недостаток высшего непосредственного начальства над Университетами убедил нас предоставить ее по прежнему Кураторам; но с тем, чтобы приказания их были отдаваемы от собрания их по большинству голосов и за скрепою их Секретаря, дабы отвратить всякие недоразумения.

Что касается до Гимназии Московского Университета, то сделав ее в сходство изображенного выше мнения, предметом особенного отделения Устава, поручили мы ее под ведение Университетского правления Надзирателю, избранному из Профессоров или других ученых людей, приобретших опытом сведения и навык в воспитании. Правлению же предоставили определить число Учителей и порядок учения. Вообще, в принадлежащем до сего порядка, Комитет не отважился приступить к подробностям, которые в начале могли бы блеснуть со стороны учености, но судя по ежедневному, естественному усовершенствованию всех человеческих познаний, чрез короткое время нашлись бы неудобными, или бы остались препоною к исполнению единственной цели всякого учреждения: быть полезным во всем пространстве возможности. Писав, так сказать, начертание Конституции Университета, мы предполагали, что ученые законы не могут быть иначе составлены, как на основании сей Конституции; но образование их предоставили по времени Управляющей и попечительной власти.

В полном уверении, что добрые нравы суть существеннейшая часть воспитания, мы посвятили постановлениям, до сего относительным, важнейшую часть отделения о Гимназии, умножили число нравственных надзирателей, и полагая, что они будут избраны из пожилых людей с достоинствами, возвысили их звание, открыли им путь к награждениям и обеспечили их старость пенсионами с некоторою выгодою против Учителей.

Таковы, Всемилостивейший Государь! главные черты представляемых при сем всеподданнейшем докладе Проектов, и причины, побудившие нас к некоторому отступлению от проектов, предложенных на рассмотрение Комитета. Единственное намерение было наше следовать в точности началам, одушевляющим все действия Вашего Императорского Величества, началам общественного и отечественного блага. Если более пятидесяти заседаний употребленных на чтение всего, что ни могли мы найти на разных языцах относительного к нашему предмету, на приведение в порядок и исправление собственных соображений наших, могли внушить нам что-либо, могущее сравниться с нашим усердием, то мы ожидаем чувствительного влияния на заведения сии от перемен, которые подносим на Высочайшее Ваше Благоусмотрение. С таковым желанием приступаем мы к рассмотрению и остающихся у нас проектов, кои несравненно менее представляют нам перемен.

Сим образом может быть довольно будет сделать для трех ученых заведений, довольно для образования некоторого числа россиян. Но Комитет счел бы себя недостойным высочайшей доверенности вашей, Государь! счел бы себя виновным, если б не присовокупил здесь, что со всем тем, почти ничего еще не будет сделано для народного воспитания в пространной России.

Пусть будут уменьшены злоупотребления в некоторых Гимназиях, Университетах, Академиях, путь будут по очереди исправлены некоторые части, но если они останутся отделенными одна от другой, если они не к общей и единой цели направлены, и общее средоточие имеют, то одна слабая сторона может все разрушить. Никогда не достигнуть до сего единства в действии, без которого заведения одного роду, тем паче рассеянные по лицу обширной империи, не могут с прочностью и пользой существовать. К чему будут служить Университеты, если в них определяются без надлежащего приуготовления в Губернских училищах. К чему сии последние, если из городских школ входят в оные отроки, не приведенные в состояние пользоваться учением. К чему напоследок училища и воспитательные заведения всякого рода, если профессоры или учители остаются под начальством и надзором людей, едва могущих разуметь их. И что имеет величайшую необходимость в неослабном надзирании, ежели не воспитание, где недостаток возможного благоустройства есть уже само собою столь важное неустройство! Основывается заведение, и воображают, что все сделано, когда изданы уставы и Штаты. Но со временем нечувствительно вкрадываются в исполнение малые отступления: леность с одной стороны, беззаботливость с другой; истинная заслуга перестает быть ободряема, человек с способностями удаляется, дают место его какому-нибудь своему творению, сие отвращает другого,

тем лучше, потому что еще место открывается. Все начинает расстраиваться, общество сие видит и остаются дети только тех, кои не в состоянии посылать их в другое место. Злоупотребления умножаются ежегодно, но сколько пройдет времени, прежде нежели накопление сделает их очевидными тем лицам, до которых принадлежит их исправить! Сколько сумм удержано всуе! Потеря денег ничто еще в сравнении с потерею времени. Пройдет целое поколение без малейшей пользы для государства.

Есть ли, Всемилостивейший Государь! печальная сия картина при поразительности своей ни мало не увеличена, естьли должно признаться, что из толикого множества различных воспитательных учреждений по сие время ни одно еще не ответствовало надеждам, ни одно не сохранило общественной доверенности, то не должно ли заключить, что неразлучен с ними какой-либо существенный и коренной недостаток? Не укрылось сие, кажется, от проницания Екатерины II. Кажется, она, видев, что воспитательные учреждения не могут быть подчинены особам, не имеющим между собою определенных сношений по сему предмету, ни общей цели, особам, обремененным другими должностями, что еще менее полезно поручать их государственным чиновникам, в массе попечений коих они могут занимать малейшую токмо часть, и следовательно осужденную на неуважение; видев все сие, она приступила к учреждению Комиссии об училищах. Но сия Комиссия ограничилась начальством над Народными Школами. Корпусы, Университеты и прочие заведения, неизвестно почему, остались вне круга ее действия; и сверх того сия Комиссия не имея ни достаточно власти в Губерниях, чтобы понудить следовать своим приказаниям, ни начальника, приближенного к Престолу, который бы мог придать более силы их представлениям, не была в состоянии отвратить неустройства.

Что же остается сделать? Ничего более, как только дать полезной мысли сколько возможно более пространства собрать разбросанные материалы общественного воспитания, соединить их тщательно наподобие камней свода, друг друга поддерживающих, и сомкнуть напоследок великолепный сей свод средоточным камнем, который один и может удерживать его прочность.

Комитет, соображаясь с новейшими писателями и законодателями о сем предмете, дерзает предполагать, что надлежало бы установить в каждом казенном селении начальные школы, в которых крестьянин мог бы приобретать малое число знаний, для него необходимых, побудить всеми средствами помещиков сделать то же самое в своих деревнях, ввести в уездные города начала познаний, нужных для художника, мастерового и мелочного торговца, учредить, чтоб во всяком губернском городе преподавали бы все, что только прилично знать дворянину, купцу и достаточнейшему мещанину, установить воспитания всех тех, без различия состояний, которым позволяют обстоятельства или достаток, обратить также внимание на пол, определенный природою доставлять государству граждан и в начале детства прилагать об них попечение, оставляющее в них следы добра и зла, почти навсегда неизгладимые. Надлежало бы также, смеем донести, Всемилостивейший Государь! чтоб пределы учения были разделены с великою точностью, так, чтобы другая степень начиналась точно там, где окончилась первая, чтобы все так входило одно в другое, как колеса благоустроенной махины, чтобы спешили воспользоваться малейшими открытиями, малейшими успехами в науках в Германии, Франции, Англии, не забывая однако, что Россия требует не Немцев, не Французов, не Англичан, но Россиян просвещенных, чтобы методы везде были одинаковы, дабы не были принуждены терять времени, учась с изнова тому, чему в другом месте худо научены были, чтобы составилось действительное ученое чиноначалие (иерархия), чтобы всякий со временем подвержен стал суждению своего равного, чтобы каждое губернское училище, руководствуя нижними училищами своего ведомства, было само под наблюдением и руководством одного из Университетов (великая польза, происходящая от такого распоряжения, доказана на опыте в прежних Литовских провинциях), чтобы, наконец, начальствовал над всем Министр общественного воспитания, человек, исполненный ревности к общему благу, ревности, от которой едва ли не все зависит, чтоб Министр сей был вспомоществуем некоторыми просвещенными чиновниками, которые бы непосредственно занимались надзиранием над Университетом и посещением славных училищных учреждений в империи.

Нетрудно доказать, что таковое Отделение государственного правления будет способствовать к сбережению самих доходов, делая сложность прочего несравненно проще. Но естьли бы оно и потребовало издержки, такового ли она роду, чтобы жалеть о ней, когда иностранные дела, доходы, Коммерция, морская сила имеют своих министров, то для чего не иметь оного части едва ли не важнейшей их, ибо она-то снабдит государство людьми, прямо способными к приведению их всех в движение, и к исполнению в точности повелений Начальников, людьми приносящими с собою в круг своих должностей вместо слепого навыка начала светозарные, усовершенствующими все, к чему они не прикоснутся.

Естьли по ныне ни в каком правительстве нет еще таковой особенной части, то по крайней мере общее мнение давно признает ее в просвещенных государствах. И где может быть она нужнее, как не у нас, у которых не только должно еще созидать многое, но и создавши, трудно привесть в движение за тысячи верст от средоточия правления. Что достославнее возвестит Европе о твердых и благодетельных намерениях Вашего Величества относительно просвещения и воспитания, народу вашему совершенно свойственного?

Нам остается только просить Всемилостивейшего прощения в том продолжительном занятии Вашего Величества настоящим донесением и в дерзновении, которое мы имели преступить положенный нам предел. Но кроме того, что предел сей, кажется, рапространен последними повелениями Вашего Величества о пензенском училище, четырехмесячные наши труды, чтения, размышления беспрестанно обращали нас к необходимости сего общего начертания, яко единственного средства произвести в действо что-нибудь прямо постоянное и полезное. Напоследок, ежели говорить истину, говорить ее неограниченно в каком-либо случае, должно почесть обязанностию, то конечно не в ином, как предстоя Государю просвещенному, любящему со всем сердцем и в счастливых обстоятельствах нашего времени, в которое должно надеяться всего, что только может на веки утвердить славу и благоденствие Отечества.