Московское воскресенье
Шрифт:
Глаза штурмана видят малейшие детали. Женщины на берегу тянут сети, сверкает на солнце играющая река, дети улеглись на песке. Вот и учебный полигон, на который они сбрасывали учебные бомбы. Вот и зеленый квадрат просохшего аэродрома. Ну и помучились они на нем весь апрель! Колеса самолетов скользили по грязи, а сейчас под ногами рассыпаны цветы, словно награда за их тяжелую работу.
У Кати лицо загорело, глаза смотрят пристально и уверенно. Широкие брови сошлись на переносице, углубив появившуюся морщинку.
Каждое утро они встречают с тревогой.
На аэродром прилетают истребители, штурмовики, бомбардировщики, их ведут летчики с обветренными лицами, говорят о методах обучения, о героизме.
Катя уже слышала о летчиках, которые сбили по шести — десяти самолетов.
Едва Катя и Даша вошли в столовую, как Мельникова шепнула им по секрету:
— Есть важная новость!
Девушки, как пчелы, окружили ее. Давно в полку ждали самой главной новости.
Наташа обвела всех таинственным взглядом, оглянулась по сторонам, нет ли поблизости начальства, и зашептала:
— Завтра наш полк вылетает на фронт!
Все давно ждали вылета на фронт, но к этому сообщению отнеслись недоверчиво: «Так уж и завтра!»
Не успели девушки обменяться мнениями, как послышалась команда на построение.
Маршанцева была чем-то озабочена. Взглянув на ее лицо, Катя поняла: случилось что-то очень важное.
— Командование, — звучно заговорила Маршанцева, — отдало приказ о вылете нашего полка на фронт. Вы одержали большую победу, — с гордостью добавила она. — В мирное время на учебу ушло бы три года, а вы закончили за шесть месяцев. Радуюсь за вас.
До сознания Кати не сразу дошли эти слова, хотя она и ждала их. «Вылетаем!» Кончилась подготовка. Кончилось досадное волнение, что они все еще не у дел, тогда как другие бьют врага.
После сообщения Маршанцевой все сразу закипело. Техники побежали к машинам, чтобы проверить материальную часть. Штабные работники сели за оформление документов, которые потребуются для фронта. Штурманы склонились над картами, изучая предстоящий маршрут.
Катя работала и переглядывалась с Женей, ловила ее оживленный взгляд: «Наконец-то!»
Скоро готовые, заправленные самолеты выстроились на линейке. Штурманы подошли, положили в кабины свои вещи и в последний раз взглянули на Волгу:
— Прощай, школа! Прощай, Волга!
Летчики из соседних полков пришли проводить девушек.
— Желаем вам скорой победы! Желаем побольше наград! — говорили они на прощание.
Но по их взглядам Катя угадывала, что у них больше снисходительного доброжелательства, чем веры в их силу. И тут она снова вспомнила слова Расковой о «тысячелетней косности и вековой отсталости» и потому простилась с летчиками довольно гордо: «Вы о нас еще услышите!»
Надевая шлем, Катя следила за Расковой, подходившей к своему самолету. Лицо Марины Михайловны было спокойно, глаза искрились затаенной радостью. Исполнилось их желание: они вылетают навстречу
Самолет Расковой вылетел первым. Потом звено за звеном поднялись первая и вторая эскадрильи.
Двадцать самолетов сделали круг над Волгой, подстроились к ведущим и легли на курс.
Красная черта на штурманской карте вела от кружочка к кружочку, которыми обозначены ориентиры — города, а внизу величаво лежала земля. Зеленые квадраты нивы чередовались с черными полосами свежей пахоты. Серыми жучками расползались от полевых станов тракторы. Зеленели луга, и видны были коровы на пастбище. Повсюду пробуждалась земля.
На светлом небе, как на экране, видна была дружная стая, летевшая на юг.
Катя в воздухе. Наконец-то кончилась скучная учеба, теперь они покажут себя. Еще в пионерском отряде их учили: «Будь готов защищать Родину!»
Готовы! Идем!
К вечеру полк остановился на ночевку в небольшом населенном пункте. Аэродром, вернее, луг, на который опустились самолеты, пестрел от множества цветов.
— Хорошее предзнаменование, — сказала Катя своей летчице. — Судьба уже усыпает наш путь цветами.
Летчица строго остановила ее:
— Не до шуток сейчас. — В голосе ее прозвучал горький опыт человека, видавшего беду. Она хотела охладить восторженность своего штурмана.
— Будем серьезными! — согласилась Катя и побежала догонять подруг. — Женя, вот тебе букет, тебе идут цветы!
Евгения засунула цветы в карман гимнастерки и, помахивая планшетом, пошла рядом с Катей.
Девушки шли мимо летчиков, сбежавшихся со всего аэродрома и с удивлением смотревших на них.
— Маруся! — крикнул один Кате. — Ты кашу варить умеешь? Мне нужна жинка с такими глазами! Оставайся со мной!
Но насмешки уже не обижали девушек, защитой было собственное достоинство и уверенность в своей силе. Кате хотелось ответить им: «Погодите, вы еще узнаете, какую кашу мы заварим!»
Катя не спускала взгляда с карты, с конечного пункта маршрута — станицы Морозовской, и ей казалось, что они летят слишком медленно.
Но вот впереди показались две точки, которые стремительно приближались к ним. Это были истребители. Поравнявшись с ними, истребители начали кружиться, делать горки, перевороты, всевозможные фигуры, и Катя со страхом ждала, что вот-вот они в неуемной резвости сшибут какой-нибудь из их маленьких самолетов. У нее даже шея заболела: столько ей пришлось вертеть головой, наблюдая за летчиками, устроившими им такую торжественную встречу.
Нарезвившись вволю, летчики полетели вперед, указывая дорогу новому полку.
Огромный аэродром уходил в степь, и не видно было ему конца. И невозможно было сосчитать самолеты, базировавшиеся на нем. Девушки вылезли из кабин, и техники тотчас же замаскировали самолеты зелеными сетками с ветками деревьев. И впервые Катя ощутила, что враг близко. Он может налететь каждую минуту, может сбросить бомбы на это зеленое поле, на их самолеты, которые притихли под ветвями, отдыхают и ждут, что будет завтра.