Москва - 36
Шрифт:
Эхо табладского взрыва отозвалось в Берлине (в стране был объявлен трёхдневный траур, Эйтингон говорит, что зашаталось кресло под Канарисом) и вернулось в Испанию. Вчера в Саламанке взорвалась новая бомба, газетная: Примо де Ривера на собрании женской секции Фаланги обвинил Николаса Франко, брата генералиссимуса, в мошенничестве с подменой текста постановления Хунты. Новость попала на страницы фалангистской газеты 'Фасция', её подхватили в республиканской прессе, за границей и она оттеснила на вторую полосу сообщение о беспорядках, вспыхнувших в испанском Марокко.
По этому поводу
'Какая, всё-таки, могучая вещь- дальняя мобильная шифрованная связь! Просто поговорили два лидера и через два месяца в стане врага настоящий кризис. Мобильная... мобильность связи, правда, пока основывается на двух парах сапог, что сейчас озонируют воздух в номере у ярко горящего камина, но лиха беда начало'.
Осторожно отодвигаю штору и выглядываю на улицу: всё спокойно, из низких туч, повисших над городом, накрапывает дождь; напротив внизу на третьем этаже арены для боя быков и на крыше Северного вокзала над главным входом с курантами возятся какие-то люди с большими сумками. 'Усиливают охрану..., что ж, дело нужное'.
За спиной раздался телефонный звонок.
– Алекс!- в трубке раздаётся взволнованный голос 'белокурой Жози'.
'Что совет нужен кого выбрать? Подлая изменщица'...
– Слушаю...- выбираю нейтральный тон, мол, не узнал, у меня таких ты завались.
– Беги!- Телефон не может передавать высокие частоты, но их в этом крике, думаю, в избытке.
– Куда бежать?
– Из отеля, они уже идут...- голос девушки срывается в хрип, слышится щелчок повешенной трубки.
– Блин...- кровь застучала в жилах, бросаюсь к окну, на ходу бросаю взгляд на часы: без семи два.
Первая двойка что на арене, по прямой до неё метров пятьдесят, уже заняла место за пулемётом МГ-34, вторая, метрах в ста наискосок- не готова, занимается сошками.
– Петров!- Сержант ловит брошенные мной сапоги.- Твои этажи со второго по четвёртый: переводишь людей из номеров, выходящих на улицу в номера напротив, которые выходят во двор. Вооружённые мужчины- охраняют лестницы на своём этаже. Остальные запираются в комнатах. Сначала стучи во все двери, затем приказываешь сразу всем.
– Базаров! Твои- с пятого по седьмой. Исполнять! Бегом! По лестнице!
Мои оруженосцы босиком, на ходу застёгивая ремни, исчезают за дверью.
– Дежурный! Говорит Чаганов. К бою! Двери- на замок! Лифт- на крышу. Напротив здания два пулемёта! Передаёшь приказ коменданту.
Бегу по пустому коридору восьмого этажа к президентскому люксу и на всякий случай стучу во все двери: хотя там никого быть не должно, Эйтингон распорядился всех выселить вниз. У дверей люкса дежурный с удивлением созерцает мой эволюции. Оттесняю его в сторону и вваливаюсь в номер. На шум недовольно оборачиваются сидящие у пишмаша Берзин и Кольцов, рядом с ними двое незнакомых военных, один из которых стирает пот со лба носовым платком. Орлов полулежа в кресле в синей шёлковой пижаме греет в руках пузатую коньячную рюмку, протягивая ноги в серых матерчатых тапочках к камину, Эйтингон задумчиво прохаживается по просторным апартаментам.
–
– Откуда сведения?- недоверчиво протягивает Орлов, не меняя позы.- Мои...
– Пулемёты напротив нас...- нетерпеливо перебиваю я резидента и щёлкаю выключателем питания устройства.- предлагаю выйти из номера.
Все, за исключением Орлова, почуяв серьёзность обстановки дисциплинированно поднимаются, достают оружие и без разговоров быстро идут к прихожей. Мы с подошедшим охранником подхватываем, стоящие у стены ящики и начинаем споро паковать оборудование.
– Паникёр...- резидент недовольным взглядом провожает спины коллег и зло косится на меня.
Затем, картинно смакуя каждый глоток, допивает коньяк, неохотно поднимается из кресла и неспеша идёт к окну. Антенну решаю не трогать, отсоединяю её от радиостанции, которая точно ложится в предназначенное место второго ящика. Щёлкаю металическими защёлками.
– Ну где тут твои пулемёты?- Орлов резко дёргает штору вбок.
В ту же секунду стекло перед ним с громким звуком лопается и сотни стеклянных осколков заполняют собой комнату, срывая и раздирая на куски занавеси, вспарывая обивку диванов, оставляя глубокие отметины на стенах и мебели.
Меня, сидящего на корточках и склонившего голову, этот разящий стеклянный рой счастливо минует, а успевшего подняться с колен помощника достаёт по полной: между пальцами его рук, закрывших лицо брызгает кровь. Хватаю его за полу кителя и тяну вниз, он садится на пол, не отрывая рук от лица. Не вставая оборачиваюсь назад: Орлова отбросило от окна и он лежит на ковре в неуклюжей позе. Из двух дырок в куртке пижамы на спине едва заметными точками сочится чёрная кровь.
'Глупо-то как... Фома- неверующий'.
Новая пулемётная очередь очерчивает на противоположной от окна стене номера горизонтальную линию на высоте двух метров, состоящую из аккуратных одинаковых отверстий. Лишь пара из них, попав в железную ступеньку винтовой лестницы, рикошетит в потолок. Хватаю напарника под мышки и пригнувшись бегом тащу его к двери.
– Что Орлов?- Эйтингон с пистолетом в руках стоит у двери, из противоположного номера появяется голова Берзина.
– Холодный,- вырывается у меня.- две пули в грудь.
Разведчики с удивлением смотрят на меня. Из-за угла со стороны лестницы вылетает четвёрка молодых крепко сбитых и одинаково одетых молодых людей, которые по приказу Эйтингона быстро вытаскивают в коридор мои ящики а затем труп Орлова.
– Давайте его в номер, ящики пока тоже...- Котов решительно вступает в командование нашей группой.- и быстро на крышу: проверить там всё.
Пришедшие в себя командиры вслед за охраной выходят на лестничную площадку. Пустая закрытая металической сеткой шахта лифта окружена каменной лестницей, ведущей вниз: на площадках нижних этажей вооружённые люди, также как мы, напряжённо прислушиваюся. Снизу у центрального входа раздаются два глухих взрыва, за которыми следует беспорядочная стрельба. Несколько военных срываются с места и бегут вниз по лестнице.