Москва - 36
Шрифт:
– А такие трудности,- голос Рыкова зазвучал громче и увереннее.- что речь идёт о большом периоде времени, приблизительно, в восемь лет, о большом количестве участников и о бесчисленном количестве встреч этих участников и самых разнообразных разговорах между ними. Вот была у меня очная ставка с моим секретарём Нестеровым, который очень подробно изложил два мои разговора с ним: один, по его словам, шесть лет тому назад, другой-пять. Разговоры эти он потом обсуждал с другими, которые тоже что-то по этому поводу говорили. На мой вопрос, не думает ли он, что то, что он вкладывает мне в уста, это его собственные мысли или других его собеседников, отвечает: 'Нет
– Хороши же у вас помощники...- покачал головой Сталин.
– А он его от Антипова получил вместе с кабинетом и волнистыми попугайчиками...- раздался звонкий 'голос с места'.
– Не было у меня никакого Нестерова,- со стула вскакивает Антипов, предшественник Рыкова на посту наркома Почт и Телеграфа.
– А попугайчики были?
– Были...
– Ну так вот они и запомнили разговор... допросить их немедля...- взрыв смеха накрыл зал.
– Товарищи, будьте серьёзнее!- Киров, председательствующий на этом заседании, постучал чайной ложкой по стеклянному графину и окинул взглядом собравшихся.
Из-за портьеры, закрывающей правый от трибуны выход из зала, показался, располневший в последнее время Поскрёбышев, и, отсвечивая наголо побритой головой, быстро подошёл к столу президиума и наклонился к уху, сидевшего с краю Сталина.
– После Рыкова объявишь перерыв,- Киров вздрогнул от неожиданности, услышав голос Сталина, секунду назад сидевшего рядом, у себя за спиной.- без меня вопрос о выборном законе не начинай. Если меня долго не будет, то поставь следующим доклад Ежова.
После пятнадцатиминутного молчания машинка 'БеБо' громко застучала, заглушая выстрелы за окном.
– здесь т сталин.
– здесь тт антонов чаганов.
– сталин доложите обстоятельно что у вас произошло.
Быстро набиваю согласованный с консулом текст, о том что сегодня в двенадцать тридцать одновременно, с парадного и чёрного подъездов, две группы вооружённых людей атаковали Центральную Телефонную Станцию Барселоны. Первая группа была в форме штурмовых гвардейцев, вторая- в штатском. Оба нападения были отбиты ополченцами-синдикалистами, охранявшими ЦТС, при поддержке бойцов ПОУМ. Потери: гвардейцы- один убит, четверо раненых, штатские- один убит, один раненый. Среди защитников: пятеро убитых, шестеро раненых. Осмотром трупа в штатском во внутреннем дворике ЦТС установлено, что одним из нападавших являлся подчинённый товарища Шпигельгласса. В результате этого нападения, бои между синдикалистами и гвардейцами распространились на весь город: слышны выстрелы, из окна ЦТС наблюдаю строительство баррикад. Прошу инструкций и разъяснений. Генеральный Консул Антонов-Овсеенко.
'Старичок' мёртвой хваткой вцепился в спинку моего стула, неотрывно глядя на ленту желтоватой бумаги, выползающей из чрева печатной машинки. Еле уговорил его обуздать свой праведный гнев, забыть о справедливых упрёках в сообщении и позволить Москве, сохранив лицо, разрулить ситуацию.
– Ты что, Алексей, не понимаешь...- консул понижает голос до драматического шопота, новое долгое ожидание ответа из Москвы снова приводит его в возбуждённое состояние.- если они решили арестовать меня, то уже не отступятся. Шпигельгласса специально сюда прислали... чтобы по-тихому, без скандала.
– Кто они?- Тоже шепчу я, вяло возражая.- В Кремле двадцать башен.
Овсеенко продолжает, как затравленный зверь, молча метаться по небольшой комнате, то и дело высовываясь в окно. Примерно через час, когда я уже подумывал, что арест консула был не такой уж плохой идеей, пишмаш начал выдавать сообщение.
– т антонову шпигельгласс отзывается из испании. резидентом назначается т котов который свяжется с вами вскоре. ваша задача немедля наладить связь по телефону с женералитетом, профсоюзными комитетами, поум, социалистами. договориться о прекращении огня. организовать выпуск листовок. ни в коем случае не допустить ни одной из сторон отвлечения с фронта своих сторонников. доклад каждые четыре часа. партия верит вам. желаю успехов. и сталин.
'Высший пилотаж'. Гляжу на бессильно опустившегося на диван старичка, раз за разом перечитывающего слезящимися глазами несколько строчек от вождя, и думаю, а дальше что? Всё равно, ведь, придётся его отсюда убирать: пренеудобная личность, причём для всех.
– Слово для доклада предоставляется товарищу Ежову.- Кирова неприятно резанули громкие, усиленные сводчатым потолком зала, неуместные, но единодушные аплодисменты.
Особенно усердствовал, сидящий в третьем ряду, невысокий человек в узбекской тюбетейке и мятом пиджаке, из-под которого выглядывала украинская вышиванка. Пожалуй, именно этот порыв большинства пленума показался Кирову самым неприятным. Особенно усердствовал, сидящий в третьем ряду, невысокий лысоватый человек в узбекской тюбетейке и мятом растёгнутом пиджаке, из-под которого выглядывала украинская вышиванка, растянувшаяся на явно обозначившемся брюшке. Ежов, наслаждаясь моментом, легко спрыгнул на помост с высокого стула (заказал себе стул с длинными ножками, чтобы быть вровень с другими членами президиума) и сразу оказался ниже себя сидящего, неторопливо разгладил складки на безупречно отглаженной гимнастёрке со сверкающими золотым шитьём большими звёздами на рукавах и петлицах и улыбаясь вступил в проход между столами к трибуне.
Боковая штора, закрывающая выход из зала, вновь заколыхалась и из-за неё показалась нескладная фигура Исаака Шапиро, начальника секретариата главы НКВД. Найдя глазами шефа, он, под удивлённые взгляды собравшихся, быстро пересекает зал и перехватывает Ежова у трибуны.
– Вы кто такой? Почему мешаете работе пленума Центрального Комитета!- Голос Кирова подобен грому во внезапно установившейся тишине.
Шапиро, испуганно моргнув редкими рыжими ресницами, продолжает что-то шептать на ухо наркома. Присутствующие вытягивают шеи чтобы лучше разглядеть происходящее.
– Товарищи!- Ежов отодвигает Шапиро в сторону.- Прошу меня извинить, должен срочно покинуть заседание, неотложное государственное дело.
Под уважительный гул и взгляды собравшихся, нарком, с семенящим вслед за ним Шапиро, так и не обернувшись в сторону президиума, неторопливо и важно шествует к двери, уже почти на самом выходе натыкаясь на суровый взгляд Осипа Пятницкого, начальника административно-политеческого, куратора НКВД, 'ортодоксального' коммуниста, единственного секретаря ЦК не попавшего в Президиум и сидящего в первом ряду в кругу своих немногочисленных сторонников.