Москва и москвичи
Шрифт:
Барашев (покачиваясь в своих креслах). Ну, это несколько трудно: Эме восемнадцать лет, а ему под пятьдесят…
Черново-Сусальская. Так что ж? Разве муж и жена должны быть ровесники?
Маргарита Степановна. О нет, — разница в годах должна быть! Разумеется, какой-нибудь мальчишка… вот, например, Александр, — ну, конечно, какой это муж!
Княжна Горенская. О, я знаю мужчин не только за сорок лет, но даже за пятьдесят, которые так милы!..
Черново-Сусальская. По мне, муж должен быть, по крайней мере, вдвое старее
Тетушка (постукивая двумя пальцами по своей табакерке). Право?… Так ты бы, мать моя, выдала за этого графа свою Зеничку.
Черново-Сусальская (вспыхнув). Позвольте, Маремьяна Сергеевна, попросить вас не мешать тут мою Зеничку!
Тетушка. Не гневайся, матушка, — я ведь это с твоих же слов сказала.
Черново-Сусальская. Я, право, не знаю, что вам сделала моя Зеничка, только у вас, Маремьяна Сергеевна, всегда на языке Зеничка да Зеничка!
Маргарита Степановна. И, ма шер, как вы живы!.. Ма тант сказала это без всякого намерения… Вот любезный мой родной Андрей Астафьевич предлагает также жениха для нашей Эме, которого вы, Настасья Никитична, коротко знаете: он у вас часто бывает.
Черново-Сусальская (с приметным беспокойством). У меня?… Кто ж бы это такой… Я, право, не знаю.
Барашев. Иван Андреевич Пеньков.
Черново-Сусальская (вздохнув свободно). А!.. (Нюхает из флакончика.)
Княжна Горенская. Это тот самый мосье Пеньков, что прошлого года был в Париже?… Премилый!
Князь Бубликов. Пеньков! (Пожимает плечами.)
Барашев. Человек замечательный, с небольшим тридцать лет, хорошее состояние, просвещение европейское. Недюжинный человек, недюжинный!
Князь Бубликов. Пеньков!!!
Черново-Сусальская. О, конечно, конечно! Прекрасный молодой человек!
Князь Бубликов. В первый раз слышу!.. Пеньков!.. Какая странная фамилия!
Барашев (поглядев с презрением на князя Бубликова). Ничуть не страннее всякой другой; и что такое фамилия?… Мы все происходим от Адама. Впрочем, Пеньковы были князья. Потрудитесь заглянуть в Бархатную книгу.
Тетушка. Пеньков!.. Я где-то слыхала об этой фамилии… Ах, батюшки, — да это не тот ли Пеньков, что третьего дня обедал у тебя, племянница, вместе со мною?
Маргарита Степановна. Да, тетушка.
Тетушка. Как?… Этот мохнатый, с длинными волосами, от которого за версту пахнет табачищем?… Который прошлого месяца разъезжал на всех гуляньях вот с этакой бородою?…
Барашев. Да, он ходил прежде с бородою, но теперь…
Тетушка. А теперь припустил себе к носу две пиявки да воображает, что у него усы!.. И ты, племянница, хочешь за него отдать Любушку?
Маргарита Степановна. Нет, ма тант, я только об этом советуюсь.
Тетушка. Да чего тут советоваться! Как взглянешь, так пострел!.. Нет, мать моя, выдавай за него, если хочешь, дочь, только уж я от него ворота на запор! Я этих фрачных бородачей да усачей до смерти боюсь. Чего доброго, он, пожалуй, заберется
Княжна Горенская. Ах, тетушка, да если б вы были в Карлсбаде, да там почти все с бородами — это мода.
Тетушка. Что мне твой Карлсбад! Я, матушка, живу в Москве, а не в Карлсбаде… Мода!.. Хороша мода!.. Уж, по мне бы, лучше совсем оделись в армяки, а то на что это походит: кафтан барский, а рожа кучерская! Нет, племянница, воля твоя: что это за жених Любушке.
Князь Бубликов (шепотом). Пеньков!!!
Барашев. Да позвольте, тетушка, мы не должны останавливаться на одной наружности…
Тетушка. А внутренность-то, отец мой, одному богу известна. По мне, тот, кто отпустил себе бороду или оттянул аршинные усы, — или неряха, или буян, или пустая голова, который готов нарядиться паяцем для того только, чтоб все добрые люди на него пальцами указывали.
Маргарита Степановна. Успокойтесь, тетушка, мне и самой он не очень нравится! Я хотела только, чтоб всем родным было известно, какие предлагают партии моей дочери, а теперь скажу вам, кто еще сватается за нашу Эме. Ну, этот жених, я думаю, вам больше понравится.
Черново-Сусальская (с любопытством). А кто же это такой, невестушка?
Маргарита Степановна. Федор Николаевич Журков.
Черново-Сусальская (с необычайной живостию). Кто-с?… Журков, Федор Николаевич?
Тетушка. Вот, матушка, человек порядочный, с рассудком, богат, смотрит в генералы — хороший человек!
Князь Бубликов. Позвольте, да он, кажется, из даточных?
Тетушка. И, что ты, князь! Да я с его бабушкой была знакома и батюшку-то его знала — природный дворянин.
Барашев. Рожденье что такое — это случай; но образование, цивилизация — вот это дело другое. А мне кажется, что этот господин Журков…
Тетушка. Ну да, человек неученый, это правда. Ох, да ученые-то мне уж надоели!
Черново-Сусальская (которая во все это время нюхала спирт). Позвольте ж вас спросить, невестушка: Федор Николаевич вам сделал предложенье?
Маргарита Степановна. Нет еще, ма шер; но мне сказывали люди…
Черново-Сусальская. Верные-то люди иногда врут вздор, невестушка.
Маргарита Степановна. Как вздор? Да почему ж вы это думаете?
Черново-Сусальская. Да так! Эти верные-то люди беспрестанно всех женят, а поглядишь — никто не женат.
Маргарита Степановна. Что вы этим хотите сказать?
Черново-Сусальская. Ничего! Только мне кажется, вы ошибаетесь, невестушка!.. Ну, может быть, он так, без всякого намерения, сказал лишнее слово с вашей Любовью Дмитриевной, а вы уж тотчас…
Маргарита Степановна. Тотчас?… Что такое тотчас?… Нет, Настасья Никитична, извините, — я никого не ловлю; я не вожу Эме каждый вторник в собранье! Она у меня не смеет никого интриговать под маскою…
Черново-Сусальская. Ах, боже мой, да это уже личности!..