Москва-Лондон
Шрифт:
И поскольку мистер Чанслер не возражал, Мартин Фогель, управляющий усадьбой Марты Гроот, один из наиболее доверенных помощников Томаса Грешема и его главный агент на европейском континенте, пространно, с глубочайшим знанием дела, рассказал о жизни в этом городе и Нидерландах в целом, а в заключение заявил:
— Следовательно, мистер Чанслер, если ваши дела в Антверпене можно было бы ограничить рамками этого богоданного дома…
— Едва ли, мистер Фогель, едва ли… — пожал плечами Чанслер. — Впрочем, в определенной мере это
— Вот как… Но, во всяком случае, если вам понадобится выходить из усадьбы, я бы рекомендовал вам переодеваться…
— И чей же облик, вы полагаете, я должен буду принять?
— Предпочтительнее всего — священнослужителя.
— А в женское платье вы не хотели бы меня вырядить?
— Когда на выбор предлагается костер или маскировка, — заявил Фогель, — едва ли есть смысл и время обсуждать эту проблему. К тому же я не слишком убежден, что ваша модная борода и великолепные усы идеально подойдут местному священнослужителю…
— Ну, черт подери! — воскликнул Чанслер и сорвался с кресла. — Что еще диктуют вам страх и… и…
— Трусость? — жестко усмехнулся Фогель. — Это вы хотели сказать?
Не стесняйтесь в выражениях, мистер Чанслер. За семь лет жизни в этом дьявольском городе и этой проклятой стране я потерял чувствительность, ибо здесь ежеминутно приходится думать не о чести, а о жизни. И еще. Ходить по Антверпену, а тем более по другим городам и весям Нидерландов,
и говорить при этом по-английски — все равно что мыть пятки огнем!
С легкой руки служителей папы и короля Карла нас здесь почитают за вероотступников, а еретиков в этой стране жарят на кострах беспощадно, как баранов. Услышав на улицах ваш безупречный английский, любой истинный сын Божий немедленно отправится в контору Красной Собаки19 с доносом о встрече с нечестивцем из-за моря. Вот тогда-то вам и придется горько пожалеть о том, что не родились трусом!
Чанслер в сердцах уселся в кресло и, стиснув зубы, мрачно уставился на огонь в камине.
Дав гостю некоторое время обдумать услышанное и успокоиться, Фогель спросил:
— Хотите чего-нибудь выпить?
— Плесните… — вздохнул Чанслер. — Вы наговорили мне столько «веселого» и «приятного», что это действительно не мешало бы и обмыть… скорее — замыть…
— Чего-нибудь покрепче? — усмехнулся управляющий.
— Валяйте… — еще глубже вздохнул Ричард.
— Виски, ром, водку?
— Водку… Истинный напиток богов…
Выпив содержимое стакана и передернув плечами, Чанслер вновь мрачно уставился в камин, где однообразно потрескивали толстые поленья.
— Сэр Томас что-нибудь передал для меня? — поинтересовался Фогель.
— Разумеется. При этом сказал, что ключ от этого ящика у вас есть.
— Да. Полагаю, вы знаете его содержимое?
— Конечно. Сэр Томас посвятил меня в это богоугодное дельце… Правда, в общих чертах… Детали он предпочел оставить вам.
— Уверен,
— Что вы хотите этим сказать, Фогель?
Вместо ответа тот поднял ящик на письменный стол, достал большую связку ключей, быстро отыскал нужный и открыл крышку. Внутри тускло мерцали слитки золота.
Фогель уселся за стол, вооружился какими-то тонкими металлическими инструментами, увеличительными стеклами непревзойденных нидерландских мастеров и надолго погрузился в изучение одного из слитков.
Наконец он глубоко вздохнул, положил золото в ящик, запер его и унес из кабинета.
Вернувшись, проговорил:
— С каждым разом слитки сэра Томаса все больше напоминают золото лишь по цвету… Не слишком-то просто будет монетами из него рассчитываться за настоящие драгоценности… о, совсем не просто… Надеюсь, вы уже имеете какой-нибудь опыт в этом весьма щекотливом деле, дорогой мистер Чанслер?
— Нет, черт возьми! — воскликнул Ричард. — Я всего лишь капитан корабля! Я бы попросил вас никогда не забывать об этом обстоятельстве.
— Ах, пустое, дорогой мой капитан! — засмеялся Фогель. — На службе сэру Томасу вы запросто можете стать даже кормилицей его жеребенка!
…Через несколько дней Фогель рассыпал на столе горсть золотых монет.
— Что вы на это скажете, Чанслер? — широко улыбаясь, спросил он. — Превосходная работа, не правда ли?
Чанслер долго крутил и вертел тусклые, кое-где потертые от времени, порою с заметными следами зубных проб, французские золотые экю…
Пожав плечами, он заметил:
— Я не очень уверен, что веревка на нашей виселице будет наполовину состоять из гнилья…
— Увы, я тоже… — согласился Фогель. — И все-таки я должен сказать, что на этот раз мы превзошли самих себя!
— И кто же это такие «мы»? — спросил Чанслер.
— Я, вы, Чарли, сэр Томас, наконец! — засмеялся Фогель. — Ну зачем вам отягощать себя лишними сведениями? Ведь мы и без того всю жизнь таскаем на своих плечах головы, набитые уймой никому не нужного хлама… Нет, Чанслер, как вы ни дуйтесь, а эта работа выполнена просто великолепно! Хотите монету на память?
— Благодарю вас, Фогель, вы очень щедры. Но у меня в карманах еще не перевелось настоящее золото!
— Вы в этом уверены, дорогой капитан Чанслер?
— Хм… Теперь не очень! — засмеялся тот. — Черт с вами, Фогель, давайте вашу монету… Я постараюсь всучить ее Господу Богу, если он вздумает прибрать меня к себе раньше, чем я того пожелаю…
— Вот-вот! С такими речами, услышь их на улице города любой монах, вы гораздо быстрее попадете в ад, чем вас там дожидаются. Надеюсь,
не рассчитываете же вы всерьез на местечко в раю? Так что берите вашу монету и начните с нее какое-нибудь новое дело — удача вам обеспечена!