Москва: мистика времени

Коровина Елена Анатольевна

А ведь было время… Лиза зацокала каблучками по мощеной мостовой – не хочется брать извозчика, когда идешь, все ярче вспоминается…

Семь лет назад, в январе 1787 года, 15-летняя Лиза впервые спела в концерте на Эрмитажной сцене, и не что-нибудь, а сложнейшую арию из оперы Паизиелло «Служанка-госпожа». Придворные громко, ничуть не заботясь о чувствах исполнителей, обсуждали певиц. Лизой все восхитились – меццо-сопрано, редкое по красоте и силе с диапазоном в три октавы. Сама императрица пожелала ее пред свои светлые очи. Высокая, грузная, но все еще обаятельная, Екатерина Великая стояла в Голубой зале, одетая по-домашнему в расшитый жемчугами капот, ведь и сам Эрмитажный театр считался «домашним». Живые глаза

императрицы жадно впились в молоденькую певицу, которая присела в нижайшем реверансе, опустив очи долу.

– Как тебя зовут, милая? – с улыбкой осведомилась императрица.

Лиза заалела, как маков цвет, и еле слышно выдавила:

– По афише – Лизонька… А фамилии нет…

Императрица удивленно повернулась к стоявшему рядом князю Безбородко:

– Ты у меня за театрами надзираешь. А ну растолкуй, как это – нет фамилии?

Князь вытер испарину:

– Так ведь девушка – сирота. Неведомо чья. Одни говорили – конюха Яковлева внучка, другие – повара Федорова. Если б в шесть лет не взяли ее в Театральную школу, померла бы с голоду.

И тут Лиза обрела дар речи.

– Матушка! – закричала она, рухнув на колени перед этой доброй женщиной, заинтересовавшейся ее судьбой. – Вы – моя матушка! Другой не знаю!

Екатерина подняла девушку:

– Раз я твоя мать, сама и фамилию дам. Вот недавно астроном-англичанин сэр Уильям Гершель открыл новую планету – Уран называется. А я открыла тебя. Будь же с этого дня Урановой!

Вот так по велению императрицы и обрела Лиза свою первую сценическую фамилию. Придворные ей ручки целовали, а в Москве какой-то теноришка без представления лезет. А все потому, что муж, не отходивший ни на час от жены в Петербурге, теперь все время где-то пропадает. У него же пол-Москвы в приятелях, а Лиза до сих пор своих театральных товарок путает – она ведь близорука…

А когда-то страстная любовь была! Сила Сандунов играл с Лизой в придворном театре – приятным баритоном пел в комических операх, а в драмах славился в амплуа «театральных слуг»: исполнял Скапена в переработке пьесы Мольера, Слугу двух господ в комедии Гольдони. Был Сила красив, авантажен – глаза жгучие, притягательные, волосы как вороново крыло. Весел, обаятелен по-кавказски, недаром выходец из родовитой грузинской семьи. В двадцать пять лет приехал в Москву, попал в театр да и не смог жить без сцены. С родными повздорил, фамилию по-русски переиначил. Сначала играл в Москве, а с 1783 года в Петербурге. Увидел Лизу и, как кавказский мужчина, «впал в страсть». Подарок сделал поразительный – специально для любимой примы перевел либретто оперы Монсиньи «Прекрасная Арсена», благо образование имел превосходнейшее. Ну как такого не полюбить?..

А тут еще императорский подарок. Однажды после спектакля матушка Екатерина подарила Лизе бриллиантовый перстень с собственной руки: «Ты, милая, прекрасно на сцене любовь играешь. Но мой венчальный подарок не для игры – его только жениху будущему отдашь, когда время придет!» Вот время и настало. Сила катал ее на тройке по Невскому, приносил букеты с Марсова поля. Тайком, конечно. Увидела бы полиция, что актер ломает сирень на «царском поле», посадили бы в кутузку. Но Сила бесстрашный и ловкий – ни разу не попался.

Одно плохо: все время вертится вокруг Лизы сиятельный князь Безбородко – то по головке погладит, то щечку ущипнет, а то и вовсе норовит липкими губами чмокнуть. А перед премьерой оперы «Дианино древо», назначенной на конец января 1790 года, где Лиза должна была исполнить роль Амура, вообще ужасный случай вышел. Лиза до сих пор дрожит, когда вспоминает…

Тогда Уранову позвали в костюмерную. Там уже суетились портнихи. Туника Амура оказалась до того коротка – ничего не прикрывает… Лиза завертелась перед зеркалом, не заметив, что портнихи куда-то исчезли. Улыбнулась своему отражению

да и застыла на месте. Из зеркала на нее смотрело сластолюбивое лицо Безбородко в белом парике. Лиза взвизгнула, пытаясь прикрыться Амуровой туникой. Да что скроешь под кусочком ткани с ладошку?..

– Не пугайся, мой Амурчик! – страстно зашептал князь. – Я добр, я щедр. За один твой поцелуй подарками завалю! Небось слышала, как я танцорку Лёнушку своей возвышенной любовью жаловал? Судьбу ей устроил: замуж за действительного статского советника выдал. В приданое с целого города откуп налоговый пожаловал – ежегодный доход 80 тысяч. Сверх того дом в Петербурге подарил, 300 тысяч стоящий…

Лиза слушала жаркий шепот и вжималась в холодное зеркало. Кто ж не слыхал о щедротах светлейшего князя! Да только Лизе и финал той истории известен – задушил как-то статский советник свою жену Лёнушку. А на следствии показал: сама нечаянно на длинной косе удавилась.

Оторвавшись от зеркала, Лиза выпалила прямо в распаленные глаза князя:

– Я, ваше сиятельство, замуж за актера Сандунова выхожу!

Безбородко скривился:

– Зачем тебе этот нищий? Гляди, что я тебе принес! – И князь вынул пачку ассигнаций такой толщины, в какую и не верилось. – Полмиллиона – только допусти до себя! – И князь сунул пачку прямо в декольте Лизочки.

Та вскрикнула, отпихнула сиятельного сластолюбца и, не глядя, бросила деньги в горевший старый камин…

На другой день узнала Лиза, что князь выслал Силу в Херсон. Да не просто выслал, а велел при оказии продать его в рабство на какой-нибудь турецкий корабль. А саму Лизу сластолюбец собрался похитить и увезти в одно из своих имений, где у него тайный сераль. Для государыни же приготовил легенду: мол, девушка не выдержала разлуки с любимым и утопилась в Неве. Княжеский камердинер даже взял в театре один из костюмов Урановой. Назавтра его должны найти у самой воды. Вот тогда-то Лиза и поняла – нельзя медлить! На ближайшем спектакле выбежала она на сцену с прошением. А где еще она, актриса, могла увидеть императрицу? В тот вечер шла опера «Федул с детьми» на музыку русского композитора Пашкевича и испанского маэстро Мартин-и-Солера, работавшего в Петербурге, по пьесе самой государыни. И вот, трогательно раскрасневшись, Лиза запела арию героини – рассказ о том, как приезжал в деревню городской вертопрах, «серебром дарил», «золото сулил», пытался соблазнить невинную девушку. «Но я в обман не отдалась!» – гневно пропела Лиза и, подбежав к ложе Дирекции, где, словно простой автор либретто, сидела императрица, упала на колени:

Милосердна королева!Не имей на нас ты гнева,Что тревожим твой покой!Жалобу тебе приносимИ усердно, слезно просим:Нас обидел барин злой!

И Лиза протянула государыне «жалобную петицию».

Наутро ее вызвали в приемную малых эрмитажных покоев. Екатерина сидела за столом рабочего кабинета и что-то быстро писала. Лиза кинулась ей в ноги: «Матушка! По вашему совету я дареный перстень берегла. Как вы велели, хотела жениху отдать – актеру Сандунову. Да разлучили меня с любимым!» Екатерина оторвалась от письма:

– Жениха твоего в Петербург вернут. Я фельдъегеря послала. Вашу свадьбу я разрешаю и приданое тебе дам. Но про выходку Безбородко вам придется забыть. Я своего канцлера ценю!

Свадьба состоялась 14 февраля 1791 года в придворной церкви Зимнего дворца. И думаете, волокита Безбородко оставил молодоженов в покое? Наоборот! Столкнувшись с Лизой, теперь уже Сандуновой, за кулисами, сановный развратник только весело хохотнул:

– А ты еще краше стала! Жаль, что не от моих трудов. Но не бойся, я наверстаю!