Москва парадная. Тайны и предания Запретного города
Шрифт:
Путь шествия был по Покровке, Маросейке, Ильинке, Красной площади до Казанского собора. Это картинное зрелище — борьбы житейских выгод мира с чувством совести — было чрезвычайно тяжелое и потрясающее; многие слабонервные плакали. Площади и тротуары были усыпаны народом, собралась смотреть вся Москва.
Мазурин шел бледный, утомленный, с потупленными в землю глазами. В соборе священник сказал слово, предупреждая Мазурина о страшном грехе Божьем на клятвопреступников, могущих ожидать кары Божьей не только в будущем мире, но она может последовать здесь, на земле. Просил приступить к клятве с полным сознанием святости совершаемого. Мазурин поклялся, что ценностей не присваивал, и немедленно уехал
Через некоторое время грек серьезно заболел. Предчувствуя близость смерти, он попросил одного из своих друзей сходить к Мазурину и передать ему, что он умирает и желает умереть истинным христианином, примириться со всеми, чтобы уйти отсюда без злобы и ненависти. Мазурин не захотел поехать к умирающему греку, но все же пришел в церковь на его отпевание. При прощании, подойдя к гробу, чтобы приложиться к руке, Мазурин вдруг услышал страшный утробный звук, исходивший от покойника. Грека приподняло на смертном ложе, и веки его дрогнули… Случилось очень редкое явление: в трупе получился разрыв артерии, обыкновенно сопровождающийся сильным шумом и сокращением некоторых мускулов. Бледный, с блуждающими глазами, Мазурин откачнулся и выбежал из церкви».
Домой вернулся уже сумасшедшим человеком, и вскоре он сам заболел и умер. На похороны его собралось множество людей, и все были очень удивлены, что лицо лежащего в гробу Мазурина было закрыто белым платком. Говорили, на лице его застыла такая ужасная гримаса…
Антиквар и смерть (Танец смерти). Томас Роулендсон
Народная молва приписала ужасную смерть Мазурина Божьему наказанию за его преступление. По слухам, проклят был весь его род до седьмого колена! И, действительно, в каждом поколении семьи Мазуриных, вплоть до начала XX века, случались убийства, самоубийства. Многие праправнуки Мазурина были душевнобольными, неизлечимыми алкоголиками и отличались большими странностями. История семьи Мазуриных подтвердила народное предание, что нераскаянные преступления предков могут сказаться на судьбах даже очень далеких потомков.
В 1865 году один из потомков Мазурина на свадьбе своей сестры Варвары убил купца, торговавшего бриллиантами, и ограбил его. В то время, когда гости встречали на втором этаже новобрачных, поздравляя их и желая им счастья, брат невесты на первом этаже дома разделывал труп и упрятывал его в сундук. Суд приговорил душегубца к смертной казни, но после прочтения приговора смерть была заменена наказанием плетьми и вечной каторгой…
Преступление, совершенное Мазуриным в доме молодых (Большой Златоустинский, 4), нашло отражение в романе Ф. М. Достоевского «Идиот». Настасья Филипповна говорит: «…дом мрачный, скучный, и в нем тайна. Я уверена, что у него в ящике спрятана бритва, обмотанная шелком, как у того московского убийцы; тот тоже жил с матерью в одном доме и тоже перевязал бритву шелком, чтобы перерезать одно горло».
Мать убийцы рассказывала позже, как однажды, когда ее сын был в младенческом возрасте, он сильно заболел и лежал при смерти. Несчастная мать горячо молилась о спасении младенца. И вдруг святой, изображенный на иконе, сошел с нее и сказал: «Не проси Господа о сохранении его жизни. Много горя он принесет тебе и другим!» Но несчастная женщина умоляла: «Я готова принять все страдания, но умоляю Бога оставить ему жизнь!» «Будь, по-твоему!» — произнес неведомый голос. С этого мгновения ребенок начал поправляться…
Дочь Варвары Чернышовой (урожденной Мазуриной — невесты на той злополучной свадьбе), рассказывала, что однажды за чаем в комнате ее брата раздался выстрел. Мать вся задрожала,
Потомки Мазуриных рассказывали, что их родители предпочитали не упоминать о роковом проклятье. Чтобы искупить грехи своего прадеда они занимались щедрой благотворительностью, строили больницы и приюты, за что были удостоены редкого в те годы отличия — потомственного дворянства. Так, Николай Александрович Мазурин устроил дом призрения имени семьи Мазуриных на 100 человек, ставший одним из крупнейших в столице. Для осуществления этой цели он приобрел участок земли на Котельнической набережной, выделил почти 2 млн. рублей на строительство и 500 тыс. рублей основного капитала на содержание дома.
Помни о смерти (Аллегория смерти). Неизвестный художник Древнего Рима, I в. до н. э
По духовному завещанию еще почти 1,5 млн. рублей он пожертвовал на строительство и содержание дома бесплатных квартир на Большой Алексеевской, 27 имени братьев Николая и Алексея Мазуриных. По уровню комфорта для призреваемых он сразу стал одним из лучших в Москве. Состав призреваемых был довольно пестрым, включая дворян, лиц купеческого, мещанского и духовного званий, цеховых, крестьянок, а также жен и вдов, лиц свободных профессий и студентов. Всего же числилось около 490 человек, почти половина из них — дети. Ежемесячно жильцам выдавались на руки небольшие пособия, а в случае надобности — бесплатные медикаменты.
И конечно, как истинный купец, Николай Алексеевич Мазурин отписал в своем завещании средства и на церковные нужды. К сожалению, история сохранила мало фактов из биографии Николая Алексеевича Мазурина. Известно, что женат он не был и наследников не оставил.
Людям свойственно переосмысливать свою жизнь, подводить итоги. С каждым прожитым годом каждому все более хочется, чтобы люди вспоминали его добрым словом. Каждый хочет «оставить свой след на земле». Перед смертью русские промышленники, предприниматели, купцы своей последней волей (на Руси она считается священной) завещали России — собрания картин, коллекции древностей, строили многочисленные школы, больницы, приюты и богадельни.
Так братья Бахрушины построили и завещали городу дом на триста бесплатных квартир, куда принимали вдов с тремя и более детьми и неимущих курсисток. Нечаев-Мальцев построил на свои деньги и завещал городу богадельню. Мазурины открыли на Большой Пироговской детский приют, Шелапутины дали городу гимназию, педагогический институт, реальное училище. О качестве построенных русскими меценатами больниц и богаделен говорит то, что заведения эти, в нарушение воли их создателей, сегодня облюбовали министерства, ведомства, посольства и иностранные представительства.
Так, в доме бесплатных квартир братьев Бахрушиных расположилось министерство нефтяной и газовой промышленности, в богадельне Нечаева-Мальцева — Министерство высшего образования, в богадельне купца Тарасова — Министерство социального обеспечения, в детском приюте Мазуриных — вьетнамское посольство. По коридорам, где по замыслу завещателей должны были получить приют немощные и дети, вольготно хозяйничают чиновники.
Воле партии и правительства у нас было подвластно все. Государство решало, где нам лечиться и учиться, от чего умирать и где быть похороненными, как использовать построенную меценатами больницу и какое ей носить имя. Так было стерто из памяти имя Агриппины Александровны Абрикосовой, жены «кондитерского короля России»