Москва-Ростов-Варшава
Шрифт:
– Спасибо Ника. Я уже готова, теперь вы можете переодеться, – выглянув из купе через некоторое время, сказала моя попутчица.
– Тоже на заработки? – поинтересовалась она, хитро улыбаясь, когда мы с ней перестали суетиться, а колёсный перезвон поезда отсчитал приличное количество километров от Москвы.
– Заработки? Какие заработки? – не стала открывать я все свои «карты» чужому человеку.
– Да, ладно! Смотрю, вам молодой человек телевизор поставил и убежал. Значит не родственник, – изощрялась в своей наблюдательности дамочка.
– Меня
– А вы к кому едите? В коммерческих целях или тоже в гости?
– А как сейчас выжить? Вам москвичам ещё можно жить, а нам на периферии, – махнула она рукой и стала раскладывать продукты на столе, – угощайтесь, – предложила она обыкновенный набор туриста: варёные яйца вкрутую, жареные куриные окорочка (куда теперь без них), солёные огурчики.
– Спасибо. Знаете, и москвичам сейчас не сладко. Людской поток большой, а магазины так же пусты, как и на периферии. Только я не москвичка, я из Ростова на Дону. Я тоже выложила на столик аккуратно свёрнутый пакет, который, несмотря на мои протесты, собрала Алла Константиновна.
В пластмассовом лоточке лежало несколько небольших отбивных в кляре. Зная, что они мне очень нравятся, Алла Константиновна постаралась и положила достаточное их количество, чтобы угостить всё купе, думая, наверное, что я еду в купированном, а не в СВ вагоне.
– Это пирожки такие?
– Угощайтесь, Нина, очень вкусно. Это мясо в кляре. А вы, из какого города?
– Я из Челябинска. За товаром еду. Хочешь подработать? Ты молодая деньги всегда пригодятся? Будешь возвращаться от тётушек, перевезёшь мне баул с вещами. Триста баксов твои в Москве.
– Да нет, спасибо, я не по этой части, – с неохотой поддерживать разговор, ответила я.
– Да ладно, говори мне! Ну, не хочешь и не надо. Вкусное, какое мясо! Ты что спать уже хочешь? – спросила она, видя, что я прилаживаю под голову, то, что называется в поезде подушкой. – Почитать хочется, сказала я, раскрывая газету, купленную на вокзале.
Нина убрала со стола остатки пиршества и вышла из купе. Я лежала и думала, что этот прохиндей Марк Анатольевич явно надурил меня. Как и предполагал Глеб считать я не умею! Интересно, думалось мне, а как быстро бы я освободилась от долга, если бы он мне оплатил услуги честно? Я достала из сумочки небольшой калькулятор и стала считать свою «упущенную прибыль», но тут дверь открылась и вошла Нина. Окинув меня взглядом говорящим, что, мол «мне с тобой всё понятно», она с ухмылкой на лице обратилась ко мне.
– Я же говорю «рыбак – рыбака»! Прибыль уже считаешь? Давай вместе работать.
– О чём вы? – я в сердцах бросила калькулятор в сумку и принялась за чтение.
Мне была неприятна её бесцеремонность и наглость. Разговаривать с ней не хотелось. Спать тоже. Ночь казалось, тянется бесконечно.
Наконец кошмар закончился, мы въехали на Брестский вокзал. Здесь нашему составу должны менять подкатные. На это уходит два часа. А пока их меняют, пограничники ставят отметки в паспортах, таможенники проверяют кладь и багаж. И тут меня словно током ударило. Я не позвонила Андрею-таможеннику. Так меня последние события закрутили, завертели, что из головы всё выскочило. Бешено заколотило сердце. Пальцы рук стали ледяными. Я покраснела, как рак. Нина посмотрела на меня исподлобья, но ничего не сказав, вышла из купе.
– Всем зайти в свои купе, – раздался громкий приказ пограничника.
Я сидела, ни жива, ни мертва. Нина протянула мне листочки таможенных деклараций.
– Вот у проводника взяла, заполняй. Давай подскажу.
– Я разберусь, знаю как, – немного раздражённо тихо ответила я ей.
– Понятно, понятно, – процедила она сквозь хитрую ухмылку. Когда зашла таможенница, я сидела, боясь выказать своё волнение.
– Вы везёте запрещённые вещи? – спросила она меня, бегло просмотрев, вещи Нины.
– Нет, всё указанно в декларации.
– Женщина, выйдите, пожалуйста, из купе, – обратилась таможенница к Нине.
– Так, девушка, а с вами займёмся. Ещё раз спрашиваю: везёте запрещённые предметы, незадекларированную валюту? Не скрывайте, хуже будет, лучше скажите, где спрятано и что везёте?
– Я вам правду сказала, везу то, что вы видите, – старалась успокоить внутреннюю дрожь, ответила я ей.
– Дурочку не включай! Давай по быстрому, ещё протокол заполнять, – по деловому командовала она.
– Почему вы так со мной разговариваете? – пыталась я возмутиться.
– Ты ещё повозмущайся? Посмотрите на неё! А ну раздевайся! – чуть не крикнула она.
Я сняла куртку спортивного костюма.
– До нижнего белья, по пояс, – уточнила таможенница, суетливо осматривая мой багаж по второму кругу.
– То есть? – не поняла я её.
– Чего не понятного? Раздевайся!
Я хотела зашторить окно в купе. В деповском терминале, напротив нашего вагона стоял ещё один вагон нашего же состава, которому, как и нам меняли подкатные.
– Не положено, – грубо одёрнула мою руку женщина.
Напротив, в окне вагона, я увидела такую же картину. Там тоже раздевается молодая девушка под присмотром женщины из таможенной службы.
– Тотальный шмон с незашторенными окнами, таможенный стриптиз? – съязвила я.
– Ага, ты ещё пошути. Потом обхохочешься. Меньше болтай, делай, что говорю – раздражённо шипела она, быстро осматривая мои вещи в сумке.
Убеждая её, что у меня ничего не может быть незаконного, снимая с себя бюстгальтер, я краснела от стыда и страха. Мне стало страшно. А если она потребует вскрыть телевизор? А вдруг, там, как говорил Глеб, лабуда всякая. Ну, всё! Статья мне обеспечена!