«Москва, спаленная пожаром». Первопрестольная в 1812 году
Шрифт:
Академик Е. Тарле в этой связи замечает: «Бесконечная вереница разнообразнейших экипажей и повозок с провиантом и с награбленным в Москве имуществом следовала за армией. Дисциплина настолько ослабла, что даже маршал Даву перестал расстреливать ослушников, которые под разными предлогами и всяческими уловками старались подложить в повозки ценные вещи, захваченные в городе, хотя лошадей не хватало даже для артиллерии. Выходящая армия с этим бесконечным обозом представляла собой колоссально растянувшуюся линию. Достаточно привести часто цитируемое наблюдение очевидцев: после целого дня непрерывных маршей к вечеру 19 октября армия и обоз, идя по широчайшей Калужской дороге, где рядом свободно двигалось по восемь экипажей, еще не вышла полностью из города».
Интересно, что, как подсчитали уже после устроенного французами в Москве погрома, большую
Захватчики гребли все подряд, поражаясь роскошному наполнению дворянских усадеб: «Великолепный дворец… Отроду я не видывал жилища с такой роскошной меблировкой, как то, что представилось нашим глазам; в особенности поражала коллекция картин голландской и итальянской школы. Между прочими богатствами особенно привлек наше внимание большой сундук, наполненный оружием замечательной красоты, которое мы и растащили. Я взял себе пару пистолетов в оправе, украшенной жемчугом». [191]
191
Воспоминания сержанта Бургоня. – СПб, 1895.
Колокольня Ивана Великого. Худ. Ф.Я. Алексеев. 1800-е гг.
Красочным примером варварства «Великой армии» является расправа над колокольней Ивана Великого. Невозможно представить нашу Москву без этого шедевра русского зодчества, возвышающегося на Соборной площади древнего Кремля. История этого уникального сооружения началась еще за пять столетий до французского нашествия, крайне негативно отразившегося на его состоянии.
Но сначала напомним историю самого памятника. Своими истоками колокольня Ивана Великого уходит в 1329 год, когда в Кремле был сооружен храм св. Иоанна Лествичника. В 1505 году к востоку от разобранного к тому времени храма итальянский мастер Бон Фрязин выстроил новую церковь в память о почившем царе Иване III. Через сорок лет рядом с храмом выросла и звонница, по проекту архитектора Петрока Малого. Другой не менее одаренный зодчий – Федор Конь – надстроил колокольню третьим ярусом. Случилось это в 1600 году, уже в царствование Бориса Годунова. Позднее, в 1630-х годах к звоннице присовокупили и пристройку с шатром, известную как Филаретова. В итоге к концу XVII века колокольня приобрела так знакомый нам сегодня образ.
За многие века своего существования колокольня Ивана Великого стала для москвичей больше, чем просто памятником архитектуры, а именно: олицетворением святости и символом Первопрестольной.
Колокола звонницы неизменно сообщали всей Москве о совершающихся исторических событиях всероссийского масштаба: рождении наследника престола, венчании на царство нового государя, освобождении от нашествия многочисленных захватчиков и т. д.
Именно эта легендарная колокольня стала основным объектом варварства французов в Кремле в сентябре-октябре 1812 года Поначалу в ее нижнем ярусе генерал Лористон устроил свою канцелярию и телеграф. А затем уже сам Наполеон, метавшийся по сгоревшей Москве, словно зверь в клетке, бесполезно прождав от русских перемирия, в отместку приказал сорвать с колокольни Ивана Великого крест.
В окружении Наполеона нашлись здравомыслящие люди, отговаривавшие своего императора от этой постыдной затеи. Однако, как вспоминал генерал Коленкур, Наполеон «хотел отметить свое пребывание в Москве какими-нибудь трофеями и осведомился, какие предметы можно было бы послать во Францию на память об успехах нашего оружия. Он сам осмотрел весь Кремль, колокольню Ивана Великого и соседнюю с ней церковь. Поляки все время говорили Наполеону, что церковь Ивана Великого высоко почитается русскими и с нею связаны даже различные суеверия. Железный крест на колокольне церкви, говорили императору, служит предметом почитания всех православных. В результате этих разговоров император приказал снять крест».
Отрицательную роль польских приспешников Наполеона в этом вопросе, подтверждает и московский француз-эмигрант Вильфор: «Один Польский генерал, хорошо знавший все, что касалось Русской
Но снять крест с колокольни оказалось не так-то просто. Наполеон приказал это сделать своим саперам, разобравшим кровлю колокольни. Но только добрались они до вершины одной из самых высоких башен Европы, как неожиданно в дело вмешалась… огромная стая птиц. Большие тучи московских ворон каркали и кружили вокруг, словно не позволяя мародерам вершить свое черное дело. Отбиваясь от чернокрылых птиц, французы не смогли спустить крест, и он рухнул на землю. Свалившийся на землю крест, к огорчению французов, оказался не золотым, а лишь позолоченным. Как голодные собаки, кинулись гвардейцы Наполеона собирать остатки разбившегося креста, рассовывая их по своим походным сумкам. Многие из них надеялись увезти из Москвы кусочки от креста колокольни Ивана Великого как сувениры, но лишь малая часть французских вояк вообще смогла выбраться из России живыми.
А вот московский житель Егор Харузин утверждает, что в снятии креста участвовали свои же, предатели: «Охотник до даровых трофеев из чужих стран, Наполеон не упустил случая в Москве ими поживиться. Он слышал, что в Кремле на какой-то главе есть крест золотой, ему представилось, что такому кресту негде больше быть, как на Ивановской колокольне. Вследствие такого убеждения он заставлял своих французов снять этот крест, но таких смельчаков не нашлось, а нашлись двое русских предателей, вызвавшихся на это дело; им была обещана богатая награда. И Бог попустил им совершить это преступление, так же как попустил Иуде предать Иисуса Христа. Взобравшись с веревками в главу Ивана Великого и чрез форточки, нечестивцы отстегнули цепи, закинувши на крест петлю и спустивши концы веревок на землю, тут уж им легко было раскачать его и стянуть вниз. Когда крест упал и в падении разбился, обнаружилась тогда медная позолоченая обложка на железе и дереве. Разочарованный Наполеон, тут присутствовавший, закипел гневом и приказал обоих предателей расстрелять. Но золотой крест действительно был и теперь есть: он находится на средней главе Благовещенского собора, давний подарок Англии. Еще кто-то Наполеону сказал, что на изображении Спасителя над Спасскими воротами риза якобы золотая; он приказал ее снять, – но когда двоих исполнителей с верхней ступеньки приставленной к иконе лестницы сбросило и обоих убило, он оставил это намерение. Но зато взял с купола Сената конную статую Петра Великого, орла с Сухаревской башни и большого почтамтского орла, да тем и заговелся; но едва ли из этих трофеев какой достиг до Парижа?»
Сержант Бургонь свидетельствовал: «На самой высокой колокольне виднелся крест Ивана Великого, господствовавший над всем; он имел тридцать футов вышины, был сделан из дерева, окованного массивными серебряными вызолоченными полосами; несколько цепей, также золоченых, поддерживали его со всех сторон. Когда его стали снимать, он покачнулся, увлекаемый собственной тяжестью, и, падая, чуть не убил и не потянул за собой людей, державших его за цепи; то же самое случилось и с большими орлами на верхушках высоких башен вокруг ограды Кремля».
Интересно, что 29 марта 1813 года газета «Московские ведомости» сообщала: «Крест с главы Ивановской колокольни найден ныне в Кремле, у стены большого Успенского собора близ северных дверей между разными железными обломками, с принадлежащими к нему цепьми и винтами, кои, так как и крест, вызолочены были червонным золотом. Открытие сие чрезвычайно обрадовало жителей здешних, кои вообще полагали, что оный крест увезен всемирным врагом вместо трофея».
Оккупантам оказалось мало осквернить звонницу. Маршал Мортье, оставшийся в Москве после оставления ее основной частью французов, чтобы по заданию Наполеона уничтожить Кремль и монастыри, приказал взорвать Ивановскую колокольню: «В скором времени раздался еще удар, так что окна задрожали, все вздрогнули. Потом третий удар, но слабее прежних… Удары эти происходили от взрыва Ивана Великого и арсенала. Я впоследствии видел много раз эти груды развалившихся зданий, с лежащими на них колоколами. Самая же башня Ивана Великого уцелела. Бонапарте велел также снять крест с Ивана Великого, орел с Никольских ворот и Св. Георгия в Сенате», – вспоминал Федор Беккер. В результате взрыва пришли в негодность и колокола звонницы.