Москва закулисная - 2

Райкина Мария

– А вы, Армен Борисович, смогли бы отказаться от столь высокого звания?

– Я бы отказался. И отменил бы его, но... Легко отказываться, когда имеешь. Я вот сказал: "Отказался бы", - и тут же вспомнил своих товарищей, которые ждут. Они же

меня разорвут.

Это, пожалуй, единственное мнение, которое допускает ликвидацию актерской раздаточной.

– В концертах я не прошу представлять меня народной артисткой СССР. Я настаиваю на этом, - говорит Людмила Касаткина.

– Почему, Людмила Ивановна? В зале есть те, кто не знает, что такое СССР.

– Мы как-то с Юрочкой Никулиным говорили о том, что не отдадим наши звания: мы их заслужили. Не кидай камень в прошлое, он вернется к тебе.

У поколений актеров советского и постсоветского периода тем не менее наблюдается разное отношение к званиям. Старшее поколение, большую часть жизни прожившее в условиях раздачи дефицита, цепляется за звания, хотя все понимает. На самом деле публике без разницы, кто на сцене - народная артистка Советского Союза Алла Пугачева или просто Алла Пугачева - дама без регалий.

Кстати, именно Алла Борисовна - последняя из тех, кому успели выдать звание народной артистки страны, которой уже нет.

А молодежь, похоже, не ждет милостей от природы: ей куда труднее, чем старшим товарищам, прожившим в тепличных (как это теперь становится ясно) условиях развития советского искусства. Черный юмор - единственное спасение

для многих. Я знаю одну артистку, которая, получив значок заслуженной, не нашла ничего лучшего, как приколоть его на шорты и в таком виде явиться в гости. Теперь ей есть чем гордиться.

Вопрос о ликвидации званий не стоит. Наградной отдел в Минкульте есть и загружен работой. И все-таки... "на свете есть вещи лучше и слаще. Звание не делает богаче, делает зависимее". С таким мнением умудренного жизнью Армена Джигарханяна нельзя не согласиться.

Вы что-нибудь поняли? Я, кажется, нет. В 2001-й раз я стою за черными портьерами и смотрю, как на освещенной сцене из темноты, кажущейся еще светлее, люди из своих лиц, рук и ног пытаются делать других людей. И если хорошо пытаются, я забываю их настоящие имена. Если плохо - то они для меня как фотографии в портретном фойе с фамилией, именем, отчеством и званием. Я слышу зал - или притихший, как ночной город во время снегопада, или беспрестанно кашляющий и скрипящий от ерзанья в креслах...

В 2001-й раз все вижу, слышу, понимаю... И вдруг откуда-то сверху, где только мышь и проскользнет, сорвется перышко и истерично задергается в луче софита. В чьем-то голосе появится щемящая трещинка, которая эмоционально перекроет все слова. Актриса, которая только что ругалась в кулисах, так поведет головой и капризно вздернет подбородок, что...

Вот что это? Театр? Артисты?