Москва. Путь к империи
Шрифт:
Царь и правитель
Состояние, в котором Русское государство находилось в первые семь лет царствования Федора Ивановича, можно с некоторыми оговорками назвать мирным сосуществованием двух властей: официальной — царской, пассивной, но тем не менее конструктивной, необходимой в тот взрывоопасный момент, и полуофициальной власти правителя Бориса Годунова, набирающего силу и авторитет, приучающего и приручающего к себе, безродному, народ московский. Очень благосклонна была в данном случае судьба к русским людям, предоставив им четырнадцать лет — громаднейший срок, чтобы присмотреться к Борису Годунову, привыкнуть к самой мысли о том, что престол может
У любого народа память на героев цепкая. Тохтамыш выиграл сражение у темника Мамая только своим происхождением, своей родословной, берущей начало от Чингисхана. И таких случаев в истории было немало, хотя и обратных примеров много. Понимали это блаженный царь и напористый правитель или нет, сказать непросто, но оба они делали все от них зависящее, чтобы процесс «привыкания», смена «династического душевного настроя» проходили в глубинах народных гладко, без резких скачков мнений, без всплесков людской энергии.
Четырнадцать лет было отпущено историей русскому народу на эту внутреннюю перестройку. Семь из них Федор Иванович и Борис Годунов действовали каждый на своем месте безукоризненно.
Федор Иванович после шумных пиров, истомивших его тихую душу, отправился в нескончаемый поход по Русской земле, от монастыря к монастырю. Вот уж радость-то была для человека блаженного, вот уж повезло ему с воцарением! В былые времена, во времена отцовские о таком благе он и мечтать не мог. Ходил он по русским дорогам вместе с царицей Ириной, сопровождаемый пышной свитой да полком телохранителей, навязанных Борисом, умилял народ своим скромным ликом, своей безобидной, почти беспечной улыбкой, и радовались люди, глядя на тихого царя, миру и покою, источаемыми его доброй душой.
А он ходил от обители к обители, и народ, неглупый, небездушный, привыкал к этому ходоку, заодно привыкая к тому, что страной правит Борис Годунов, и правит энергично, негрубо, уверенно, отстаивая всеми средствами интересы сограждан.
Годунов, используя свой дипломатический талант, сумел погасить разгоревшийся в Казани бунт черемисов. Они прислали в Москву старейшин, он царской властью помиловал всех, явившихся с повинной, и повелел строить крепости на берегах Волги.
В те годы Годунов активно занимался Западной Сибирью, посылая туда на помощь Ермаку (Борис не ведал, что тот уже погиб) новые отряды. Вскоре русские захватили царство Кучума. В 1586 году из Сибири в казну поступило 200 тысяч соболей, 10 тысяч черных лисиц, 500 тысяч белок, много бобров и горностаев.
Первые полтора года царствования Федора Ивановича и правления Годунова прошли в мирных делах. Борис, опираясь на поддерживающих его Никиту Романовича Юрьева и князя Ивана Федоровича Мстиславского, руководил страной уверенно и спокойно. Но Юрьев умер, а Мстиславский, человек нерешительный, поддался уговорам Шуйских, Воротынских и Головиных, вошел в их союз и согласился, пользуясь доверием правителя, зазвать его к князьям на пир.
Рюриковичи хотели на пиру убить Бориса, но верные люди донесли о готовящемся злодеянии Годунову. Тот доложил о заговоре царю. Федор наказал провинившихся совсем не жестоко: Мстиславского насильно постригли и отправили в монастырь, Воротынских и Головиных посадили в темницы, Шуйских, впрочем, не тронули. Казнить никого не решились даже после того, как Михайло Головин сбежал к Баторию, что явилось для Годунова убедительным доказательством существования
Во внешней политике Годунов действовал по старой схеме, которой придерживался еще Иван III Васильевич: старался со всеми ладить без ущерба для страны и воевал лишь в исключительных случаях.
А Русской земле позарез нужен был мир. И дело даже не в назревшей необходимости менять династию, а в приобретенных крупнейших, богатейших территориях, обихаживать которые, воюя на севере, на северо-западе, западе, юго-западе и на юге, было просто невозможно.
Закончив походы по монастырям, Федор Иванович иной раз щекотал нервы своему шурину, не приглашая его на обед. У Бориса нервы были крепкие, он созывал на свой, куда более роскошный обед самых видных бояр, и гости царские завидовали ему, как свидетельствуют источники.
Впрочем, этот факт не влиял на политику Годунова, да и на его взаимопонимание с мужем сестры Ирины, и с многими боярами в Думе. Борис мог ладить со всеми. В Совете пятерых, например, он всегда занимал четвертое место, но это не мешало ему быть первым в обсуждениях и, главное, в принятии важных решений.
Князья, не имея никакой возможности скомпрометировать правителя, авторитет которого неуклонно возрастал среди соотечественников, духовенства, а также среди иностранных послов, использовали последний козырь — происхождение, уже в открытую «стыдились унижения Рюриковых державных наследников», с откровенной радостью слушали тех, кто называл Годунова тираном, готовящимся к свержению законной и древней династии.
Годунов догадывался о недовольстве князей, но в открытую бороться с ними не решался. Он обратился за помощью к митрополиту Дионисию. Тот внимательно выслушал правителя, призвал к себе в кремлевские палаты псковского героя Ивана Петровича Шуйского и Бориса Федоровича Годунова, долго и терпеливо говорил им о том, что страна нуждается в мире, что надо забыть все обиды, простить друг другу мелкие грехи и служить Отечеству верой и правдой. Знаменитый полководец из древнего рода Рюриковичей и не менее знаменитый новый политик и государственный деятель делали вид, что они понимают и разделяют мысли митрополита и готовы последовать его совету. Митрополит успокоился. Борис подал Ивану руку первым. Шуйский ответил на рукопожатие. Они поклялись быть верными друзьями, помогать друг другу во всех государственных делах.
Князь вышел на площадь перед Грановитой палатой, рассказал все собравшимся людям. Москвичи радовались. Вражда между этими деятелями ничего хорошего не сулила никому. Сил было много и у Шуйского, и у Годунова.
«Иван Петрович! Что вы наделали? И нас, и вас Борис погубит!» — крикнули из радостной толпы два купца, не уберегли себя, не смогли сдержаться. Шуйский промолчал, в толпе зашумели на несдержанных, а ночью их взяли люди Годунова и отправили так далеко, что больше о них никто не слышал.
Соперники Бориса в борьбе за власть решили нанести ему открытый удар. Понимая, что приязнь Федора к правителю во многом зависит от Ирины, митрополит Дионисий, Иван Петрович Шуйский с многочисленными единомышленниками из разных сословий договорились явиться к царю и просить его развестись с бесплодной женой, избрать себе другую супругу, чтобы та родила наследника престола.
В самом деле, без наследника никак нельзя! Род Рюриковичей в опасности! Нельзя доверять власть безродному Годунову! Доброхоты умирающего рода нашли сыну Грозного подходящую невесту, сестру Мстиславского, погибшего по воле Годунова, написали Федору послание.